- Я готова. - Через мгновение она стояла на уже знакомом ей пустыре. Михаил стоял рядом и острым взглядом смотрел вдаль. Ксения взглянула себе на руку, где мерно билось сердце и тут же перед ней оказался Глэстьяр. Сегодня он выглядел по-другому. Он не был карликом, а обладал вполне нормальным ростом. Да и внешность уже не была такой уродливой. Глэстьяр стоял перед ней на расстоянии вытянутой руки.
- А я надеялся больше не увидеть тебя. - Ксения не позволила себе отвлечься на беседу и направила сердце в грудь врага. Оно медленно исчезло с ее руки
- И чего ты этим добилась? - с кривой улыбкой спросил ее Глэстьяр. Ксения видела, что ему больно, но он хорошо себя контролировал. - Ты решила наделить меня сердцем как Сатану? - мерзкий хохот раздался над пустырем. - Я не этот неудачник, меня такой ерундой не проймешь. Я с огромным удовольствием уничтожу тебя, Хранительница Путей. Я уничтожу тебя медленно, ты успеешь осознать как исчезнешь из памяти всех твоих близких… - Глэстьяр продолжал живописно рассказывать Ксении как он ее уничтожит, а она стояла и думала о том, что забыла зелье Тетки, которое вполне могло бы спасти ее. А теперь ее забывчивость, будет стоить ей жизни. Ксения надеялась только на то, что бомба сработает раньше, чем Глэстьяр выговориться. Но похоже, он уже закончил свою коронную речь. Глэстьяр поднял правую руку на уровень лица Ксении и начал совершать какие -то пассы. В тот же миг, Ксения почувствовала страшную боль. Ей показалось, что все ее естество скручивают в тугую спираль. Боль была не столько физической, сколько духовной. Ей казалось, что кто-то грубыми руками корежит ее душу. В этот миг перед глазами девушки пронеслась вся жизнь, только в обратном направлении. Ксении казалось, что весь ее жизненный путь стирают грязной тряпкой с доски этого мира. От боли хотелось закричать, но даже этого она не могла сделать. Ксения не боялась смерти, она смотрела ей в лицо. Но мысль, что она не смогла защитить этот мир от такого чудовища, раскаленным железом хлестала по тающей сущности Хранительницы. Неожиданно все вокруг осветилось прекрасным золотым светом и боль отхлынула. Ксения с трудом оглянулась и увидела архангела Михаила. Зрелище представшее ее взору, затмило пережитое потрясение. Архангел был прекрасен. Поверх сияющей брони, наброшен был кроваво-алый плащ, он развивался за спиной и бился о раскрытых два крыла, которые и мощностью и красотой своей буквально потрясали душу. На голове его сиял прекрасный шлем с плюмажем алым, с отброшенным забралом он обрамлял суровый лик не ангела, а воина Господня. На поясе у левого бедра висел прекрасный обоюдоострый меч, которым был низвергнут Сатана в владенья Ада. А в правой царственной деснице держал архангел острое копье, которое мгновенно вонзил он в горло лютого врага. И молвил Михаил и речь его звучала, как иерихонская труба:
- Достаточно Глэстьяр ты преступал законы Господа-Отца. Пришел конец твоим злодействам мерзким. Кому решил ты бросить вызов? Всесильному? Кто царственной рукой дарил нам сладость и покой? Кто одарил нас жизнью? Мне жаль тебя, ты сам лишил себя и благости и чести. И в наказание, за дерзость и гордыню тебя подвергну страшному забвенью. Мне не подвластно смыть твои смердящие следы из памяти божественной Отца, но этот Мир могу очистить я от скверны. Для этого творения Господня тебя не только больше нет, но не было и никогда не будет. И действия ужасные твои я стер, как пакостную гнилость, стирают дабы ее гибельная вонь не отравляла воздух смертных. Все то, что сотворил ты в этом мире, и что несло страдание и смерть, я отправляю за пределы бытия. Где ныне пребывать и будет твоя участь. Пока Отец не выберет другого. - И на глазах у Ксении от места, где острие копья соприкасалось с шеей, поверженного божества, росло и расширялось черное пятно, что пожирало плоть Глэстьяра. Корежился Глэстьяр от нестерпимой муки, и изогнулся от бессильной злобы. Последний раз глаза его сверкнули гневом, и сгинул он. Мгновение спустя, закрыв глаза от благостного света, что исходил от Михаила, Хранительница попыталась осмыслить, что сейчас произошло. Не очень действо ей сие давалось. Когда она глаза открыла снова, стоял архангел рядом в джинсах и рубашке.
- Ух, ты! Привет! Что это было? - голос Ксении слегка дрожал от пережитого кошмара. Заметив, что у Ксении подкашиваются колени, Михаил осторожно взял ее за руку и посадил на ближайший валун.
- Звезда моя, как ты? С тобою все в порядке? Ты испугалась? - Ксения подняла глаза и замерла от потрясения. Нежность, с которой Михаил смотрел на нее, завораживала и заставляла сердце мчаться вскачь. В глазах архангела светилось чувство, которое невозможно ни с чем спутать. Это была любовь. Чистая, светлая, звенящая, как горный ручей. Никто и никогда не смотрел на Ксению так, отдавая себя всего без остатка. Сила этого чувства испугала девушку. Она смутилась и постаралась спрятаться за броней легкомыслия и бравады:
- Да уж! Сперва я испугалась, что мне конец. Но потом, когда явился ты такой…
- Какой? - спросил архангел в его голосе слышалась помесь любопытства и тревоги. А свет любви только что игравший в его глазах исчез. Он принял правила игры, и спрятал свои чувства, дабы не смущать Ксению.
- Уммм, такой богоподобный, - облегченно вздохнув, ответила Хранительница. - Я сразу обо всем забыла. Еще секунду назад я собиралась умирать. Хотя, если честно, эта мысль не сильно мне нравилась. А потом все было так круто!… Вот это да! - словарный запас Ксении явно не позволял передать всю гамму чувств, которую она испытывала. - Майкл, я только одного не поняла, а что ты сделал? Ты не подумай, я слушала очень внимательно и "про пакостную гнилость и про гибельную вонь". Но если ты мог его так просто замочить, то почему не сделал этого раньше? В общем, то ли я чего то не понимаю, то ли одно из двух!