Пока они тянули, высокий трепыхался, как насекомое, наколотое на булавку. Пытался раскачать ногу - все бесполезно. Он рухнул на спину, выворачиваясь в тщетном усилии дотянуться до тех, кто стоял ближе. Но обозначилась полоса отчуждения, за которую никто ступить не решался.
-Тяните сильнее!!! Сильнее!
-Руку дайте, пацаны!!
Они кричали. В их голосах еще сквозила обида оттого, что столько человек не могут - или не хотят! - им помочь. Крики сливались с хрипением, сипением тех, кто не терял надежды их спасти, в отчаянный, многоголосый гул.
Бессильна оказалась человеческая природа - выкарабкаться из могилы не помогли ни руки, ни ноги. В такие минуты закинутой в небесные дали последней надеждой летит мольба. Верующий молит бога, неверующий судьбу. Парни не верили ни в бога, ни в черта. Они вопили. В крике, что заблудшей овцой так и не смог прибиться ни к одному стаду, не было упования на чудо - звучала лишь пронзительная, обреченная тоска.
Высокий, чья нога до паха погрузилась в бетон, лежал на спине, сдирал в кровь ладони, царапая ногтями пол. В конце концов, его вторая нога скользнула вперед.
-Суки! Спасите меня, суки! - его вопль перекрыл шум.
Звонарь погрузился в бетон по пояс. Он уже не кричал. Часто-часто дышал, прижимая к груди веревку, которую отпустили остальные. Она лежала на полу как немой укор, наполовину погруженная в бетон.
-Братцы… ну, помогите… прошу… Я не хочу так подыхать!!
Высокий кричал. Ему никто не отвечал. Сгрудившись, остальные как завороженные смотрели на гибнущих людей. Казалось, странная субстанция, по внешнему виду ничем не отличающаяся от бетона, дышала. И этот единственный бесконечный вдох втягивал два тела. Беспомощных, лишенных возможности сопротивляться.
Звонарь широко открыл рот. Грудная клетка, зажатая в тиски лишала его кислорода. Он хрипел. Голова его беспомощно откинулась назад - подальше от пола.
Высокий кричать перестал. Он монотонно бормотал что-то себе под нос.
Ариец дождался, пока субстанция медленно доберется до головы Звонаря. Заполнит рот, потом нос. Как погаснут глаза и уже мертвая плоть исчезнет в сером бетоне.
Потом диггер повернулся и пошел прочь. Он догадывался, что произойдет дальше и не ошибся. Кратковременное затишье - дань памяти погибшим товарищам - сменилось ревом. Туннель заполнил треск автоматных очередей.
Ариец дошел до конца коридора, шагнул в подсобку и закрыл за собой дверь, железным полотном отсекая себя от гула и автоматной стрельбы.
Что это была за ловушка и откуда она взялась, Ариец не знал. Именно здесь, десять лет назад погиб Лузер. Шел, насвистывая себе под нос, бравый диггер, обучающий таких вот новичков, каким был тогда Ариец. И так же, как высокий, угодил ногой в то, что от бетона ничем не отличалось.
Неизвестно, какая сила удержала тогда Арийца на месте. Может то, что в нем сидел страх и от каждого метра, пролегающего под землей он подспудно ждал опасности? Тогда он бросил Лузеру веревку и тянул, тянул изо всех сил, пропуская между ушей - сначала трехэтажный мат, потом слова о человечности, потом мольбы. И, наконец, предсмертный хрип. Уже зажатый по грудь, Лузер ухитрился извернуться и смотрел в глаза Арийцу. Пока мог.
Смерть ползла снизу. Вздувалась синими жилами на шее, разевала рот в беззвучном крике, смотрела вокруг глазами, полными ужаса, вдыхала трепещущими ноздрями густой воздух, пропитанный потом и страхом.
Арийцу никогда не забыть этого взгляда, полного мольбы, отчаяния и покорности судьбе. Именно этот взгляд заставлял его снова и снова спускаться под землю. Вот в один такой заброс он и распылил баллончик с красной краской, оставляя на стене гневные слова. “Будьте вы все прокляты”. Нет, не диггерам адресуя слова проклятия. Тем, безымянным, кто сотворил ловушку. Мышеловку - одну из многих. Даже не удосужившись в качестве предупреждения положить туда кусок сыра.
Много часов провел Ариец рядом с тем местом, где бетон, без всякой границы переставал быть надежным и приобретал иные свойства. Удалось выяснить, что выше уровнем почти полвека хранились в саркофаге химические отходы. Надежно скрытые сверху и беззащитные снизу. Вполне возможно, ничего уже в том саркофаге не осталось. И то что исчезло, стекая вниз, изменило структуру бетона, сделав ее странно пористой субстанцией, совершенно не изменив внешнего вида. Ни на потолке, ни на стенах, которые были одинаково опасны на этом участке.
Все, что Ариец бросал, втыкал в бетон, исчезало, втягивалось внутрь. Наблюдая, он сделал вывод - все, что попадало в ловушку, теряло собственную структуру, становилось пористой субстанцией. По сути - и выдергивать оттуда было нечего, даже если бы и получилось. Почему Лузер не чувствовал боли? Вопрос так и остался без ответа.
Много позже, один знакомый нью-ди, по кличке Дикарь, исходивший подземку вдоль и поперек, высказал предположение, которое, несмотря на абсурдность, засело в мозгу. А может… А может, все наоборот и опасность наступала не сверху, а снизу? С глубины, где скрытое до поры таилось нечто, существующее по отличным от привычных законам.
В бомбоубежище царил порядок. Хотя на взгляд Арийца, убежищем подземные помещения назвать можно было с натяжкой. Временный приют предполагал выход на поверхность. После будущей ядерной войны, например? Вряд ли. Вот поэтому более всего ряды скамеек, железные стеллажи, забитые ящиками, даже плакаты со всевозможными планами и правилами, желтыми от времени, - все это напоминало могилу. Комфортабельный, но последний приют.
Горел свет - работала автономная подстанция. Лампочки, забранные металлическими решетками, светили в полнакала.
Девчонка нашлась у стены. Бледная, с огромными глазами, в которых медленно таял страх.
-Что опять? - Арийца распирало от злости. - Что случилось на этот раз?
-Тут… привидение, - синие губы едва шевелились в ответ.
-Да? - съязвил он и рванулся к ней, не желая эту злость сдерживать. - А ты не забыла, девочка, где ты находишься? На вилле, в Майами? Тут подземный мир! Мир для кого угодно, только не для людей! Это понятно?
-Понятно. Я все это знаю. Все равно.
-Что все равно? Это изнанка всего, что ты знаешь! Выверни наизнанку плюшевого мишку, что получится? Опять игрушка?
-Ничего. Ничего не получится.
-Вот именно. Ничего нормального не получится… А в последнее время мне кажется, что изнанка у нас везде. И под землей. И на поверхности, - Ариец невесело усмехнулся. - Надо идти. Возьми себя в руки. Ну же, - слов ему показалось недостаточно. Он положил ей руку на плечо, но девушка неожиданно сильно стряхнула его ладонь.
-Я держу себя в руках, - едва слышно сказала она. - Пока. Что б ты знал.
-Хорошо, если так. Может, скажешь, наконец, что ты натворила? Зачем они тебя ищут?
Она не ответила.
Ариец оставил девчонку в покое и направился к подсобке.
-За дело, - услышал он.
-Понятно, - криво усмехнулся диггер. - Кто бы сомневался.
В маленькой каморке, заваленной мусором, он остановился на пороге. Дождался, пока девчонка подойдет. Потом кивнул ей, недоуменно застывшей рядом, на крышку люка в полу.
-Туда. И фонарь не забудь включить. Скоро аккумулятор, правда, сядет, но я тебе запасной…
-Не нужен мне твой фонарь.
-Как это? - Ариец, нагнувшись, было, к люку, вскинул на нее голову.
-Так. Не нужен и все.
-Хочешь сказать, что ты как кошка видишь в темноте? - с иронией поинтересовался он.
-Ничего не хочу сказать. Просто не нужен.
-Ну-ну, - протянул диггер и вставил специальный ключ в зазор между крышкой и полом.
Суицидница. Шизофреничка. Полный набор. Как бы ему не оказаться в глупом положении. Вполне может так случиться, что поход закончится классическим перевертышем. Когда из защитника и надежной опоры, он сам превратится в жертву.
Шахта, в которую спускался Ариец, как нельзя более располагала к мрачным раздумьям. На железе вдоль лестницы тянулся кровавый след пятерни, как будто кого-то тащили вниз. Стыки давно проржавели и влага сочилась по стенам, скапливаясь на дне.
Туда, в лужу, Ариец и спрыгнул, обдав брызгами близкие стены.