Подземному миру дела нет до чужой игры. И талантливую он не собирался встречать аплодисментами так же, как бесталанную - гнилыми помидорами. Андеграунд плевал на тебя и на твои ценности, так что ты смело мог оставаться самим собой. И если в твоей душе выживали принципы, то оставались ясными, без примесей, как чистой воды алмаз.
Когда Ариец уходил в свой очередной заброс, его никто не ждал на поверхности. Может, отсюда вытекало желание однажды остаться тут навсегда. Одно в мечту не вписывалось - он был одиночкой. Даже - Одиночкой. Для которого любая компания - уже стая. Или стадо, исходя из того какая компания.
Та девочка, на чьей груди стыл лед, тоже была одиночкой. Она еще не знала, что внутри у нее живет то же чувство, которое толкало под землю и Арийца. И в странных глазах, никак не желающих реагировать на свет, царило то же влечение к тайной жизни оставленной без присмотра подземки. Жаль…
Жаль, что ему не хватило сил на то, чтобы защитить ее, хотя он старался. Очень старался.
Жаль. Что теперь уже не вернуться. Не взять тонкое, потерявшее гибкость тело, не отнести в скрытое от людских - и не только - глаз место. Свеча догорела. Последние отблески растаяли в глубине вселенной. А тело… Тело - жалкий огарок с каплями застывшего воска. И только свет и тепло, которые она дарила, навсегда остались в его душе.
Шумела вода, падающая сверху. За шумом вряд ли расслышишь то, что творилось внизу, у подножия свалки, - вяло подумал диггер. Фонарь включать не стал. Лезть на рожон он не собирался, но если уж гибнуть, то в борьбе, цепляясь за жизнь зубами, чем, давясь от жалости к самому себе, часами решаться на самоубийство.
Внезапно заревело. Стремительно, летящим мимо скорым поездом нарастал грохот.
Ариец поднялся, стараясь не делать резких движений, включил фонарь. Ревущим водопадом сверху обрушился шквал воды. Пенные брызги разбились о колодец, наполнили его до краев и с шипением окатили мусорную свалку.
Вытирая мокрое лицо, Ариец попятился, насколько было возможно. Верхняя одежда не промокала, но диггера пугала не возможность промокнуть, его беспокоил неистовый напор воды. Колодец гудел, полнился, забитый сток не справлялся с обилием воды. Волны безостановочно перекатывались через край, подмывали мусор.
Опять плеснуло, едва не сбив Арийца с ног. Мусор под ним превратился в кашу, потек вниз. Диггер пытался утвердиться на ногах, зарываясь в жижу. Машинально оглянувшись, он убедился в том, что твари были в курсе происходящего. Одна из них высунула из воды тупую морду, реагируя на перемещения загнанного в угол человека. Рядом с островом зеркальная гладь морщилась, кругами сползая с боков вспученных бурунов.
-Не дождетесь, - сквозь зубы пообещал Ариец.
Водопад усиливался, высекая фонтаны брызг из железного обода колодца. Волна залила человеческий череп, добралась до глазных провалов, плеснула внутрь. Подвинула, но череп еще прочно держался на шейных позвонках, вросших в мусор. Ревело так, словно потолок с трудом сдерживал толщу воды. Казалось, еще минута-другая, и пробитый сотнями струй, он рухнет вниз, соединяя в чудовищной бетономешалке каменные своды пещеры и чашу подземного озера.
В первый момент Арийцу показалось, что бешеный поток выбросил труп. Пародией на японские страшилки в черноте мелькнуло белое лицо, обнаженные кисти рук. Тело, подняв тучу брызг, упало в колодец - в середину. Также повезло и Арийцу - он рухнул в центр, в падении плотно прижимая к груди ремень автомата, заботясь только об одном - чтобы не выбило из рук оружие.
Богатыми на урожай оказались сегодня подземные стоки. Удивленный Ариец понял, что рано похоронил очередную добычу подземной стихии.
Потом ему стало не до раздумий. Тонкая рука выбилась из потока, в тщетной попытке за что-нибудь ухватиться. Ариец рванулся вперед, спотыкаясь на ходу. Подскочил к колодцу, вцепился в ледяные пальцы и что есть силы рванул на себя.
Тело подалось неожиданно легко. Не удержался на ногах - размытый мусор зыбучим песком потащил вниз. Диггер упал, придавленный сверху спасенным. Они поползли к воде, и только у самой кромки падение замедлилось. Сбросив с себя мокрое тело, Ариец ухватился за торчащую в куче металлическую скобу.
Озеро заворочалось С неожиданным проворством из воды высунулась крокодилья пасть. Повертелась туда-сюда, вынюхивая добычу. Бугрилась сдавленная наростами грязно-коричневая кожа. Настырное чудовище заколотилось как в агонии, пытаясь забраться выше.
Диггер ударил ногой прямо по узловатым ноздрям не в меру суетливой твари. Морда дрогнула, но убираться назад не спешила. Наоборот - трехпалые лапы, увенчанные когтями, пробили мусор, закрепились, вытягивая тяжелое тело.
Перехватив автомат, Ариец выстрелил в упор. Пули легли кучно - шрапнелью разлетелись по сторонам осколки черепа, секли мусор, сгустками липли к сапогам. Лапы обезглавленной твари еще скребли, пытаясь то ли утянуть в воду то, что осталось, то ли наоборот - вытолкнуть тело на остров.
Ариец обернулся, проверяя, куда делся спасенный, и не поверил своим глазам. Он удивился бы меньше, увидев на куче мусора светлого, как солнечный день ангела. Хотя, какие ангелы? Подземка - вотчина других сил. Так что, делая скидку на обстоятельства, появление рогатого с хвостом, поразило бы Арийца меньше.
Девушка сидела, обхватив себя за плечи. Белое, тонкое лицо хранило воспоминание боли, последнего вздоха. Хрупкая, беззащитная, она дрожала, не отрывая от диггера огромных, утопающих в синих тенях глаз. За ее спиной поток воды, словно справившись с возложенной на себя задачей, стал ослабевать. Иссяк и затих.
Ариец не верил в эту тишину так же, как не верил в появление живой Примы. Скорее всего случилось худшее - он сошел с ума. Вот в это как раз верилось легко.
Диггер осторожно шагнул вперед, надеясь, что как только он коснется девушки, все вернется на круги своя. Зрительная галлюцинация - это одно дело, а…
-Ариец, - синие губы разжались. - Ты опять мой ангел-хранитель.
…а слуховая - другое дело.
Прима протянула руку. Ариец сорвал с себя перчатку и когда их ладони встретились, ему вдруг стало легко. И спокойно.
-Я схожу с ума, - вслух сказал он и улыбнулся. Потому что такое сумасшествие ему даже понравилось.
-Нет. Ты не сходишь с ума, - она притянула его к себе и заставила сесть рядом. - Я жива. Так бывает.
-Так не бывает. Но мне все равно.
-Я жива. Ты скоро сам все поймешь. Просто я умею долго не дышать. И сердце мое может долго не биться.
-Пробитое пулей…
-Получается что так, Сережа. Тебя же Сергей зовут?
-Звали.
-Зовут. А меня Марина.
-Хороший… сон, - Ариец завладел ее рукой. - Мне нравится. Жаль, что я не смог сказать тебе этого раньше… Знаешь, я никогда не встречал девушки, похожей на тебя.
-Я тоже…
-Я… Не уходи больше.
-Не уйду, - она улыбнулась. Близко-близко огромные глаза, в которых стремительно таяли зрачки.
Ариец не сдержался. От наплыва чувств он прижал ее к себе, стиснул. До боли. Ее боли.
-Мне больно, - голос ее прервался и Ариец разжал объятия.
-Странный сон, - он криво усмехнулся. - Тебе не должно быть больно.
-Думаешь? - она снова улыбнулась. - Посмотри, - рванула ворот куртки, обнажая рану, затянутую тонкой розовой кожей.
Ариец поднял руку, осторожно коснулся пальцем шрама.
-Это не сон, - задумчиво, не веря сам себе, сказал он. Просто ему безумно, до боли в груди вдруг захотелось произнести эти слова и отказать себе он не смог.
-Нет.
-Ты жива, - еще два слова, на которые напросился утвердительный тон.
-Я жива, Ариец. Скоро будет очень много таких, как я. Очень много. Может, только они и выживут. Те, кто прошел анабиоз.
-Анабиоз? Сказка покойного Дикаря.
-Это не сказка, - она взяла его руку и поднесла к лицу. Прижалась губами.
Ариец сидел тихо-тихо, боясь дышать.
-Те, кого родили методом щадящей беременности… они другие. Люди? Я не знаю, - она говорила, прижимаясь щекой к его руке.
-А ты?
-Человек ли я? Не знаю. Она… по крайней мере, человеком меня посчитала.