Преследователей мог сбить с пути тот обманный маневр, который предпринял парень. Вместо того, чтобы свернуть в просторный коллектор, молодой человек втолкнул ее в тюбинг, диаметр которого вряд ли был больше метра. Идти пришлось согнувшись. На осклизлом полу, залитом водой, девушка не удержалась и упала на колени, едва не ткнувшись лицом в грязь.
Девушка не знала, куда ведет ее молодой человек. Все попытки завязать с ним разговор потерпели фиаско. Однако мимо ответвления от ливневки, в котором поднималась к люку лестница, наверняка ведущая на поверхность, девушка пройти спокойно не смогла.
-Эй, - окликнула она молодого человека. - Мы разве подниматься на поверхность не будем?
-Сегодня? - Он обернулся на ходу. - Это вряд ли.
-Что же, мы всю ночь будем блуждать тут?
Он не ответил.
-Эй, - не сдержалась она, - скажи хоть, как тебя зовут?
-А тебя?
-Меня зовут Прима, - честно призналась она. По крайней мере, других имен она не помнила.
Память молчала. Она и не могла говорить. Мертвая память лежала на дне сознания. Прима пропустила тот момент, когда от всех воспоминаний в голове остался мертвый груз, который приходится носить с собой. Труп разлагался. И те видения и образы, что возникали иногда - не более чем жалкие останки того, прежде яркого, начинающегося почти от рождения человека и угасающего с его смертью.
-Сигареты…
-Какие сигареты? - рассеянно спросил она.
-Марка такая сигарет была. “Прима”. Мне прадед рассказывал.
-Не знаю.
Молодой человек надолго замолчал и Прима устала ждать.
-Эй. Как тебя зовут?
Парень прошел еще с десяток шагов, прежде чем ответил.
-Ты права. “Эй” - это неудобно. Зови меня Ариец.
Девушка покатала в голове туда-сюда слово и оно ей не понравилось.
-Хорошо, - вздохнула она. - Я буду так тебя называть.
-Ты не первый раз под землей, - это прозвучало как утверждение.
-Не первый, - легко согласилась она. - Мой брат был нью-ди.
Сказала и поперхнулась. Ее поразили свои собственные слова. То ли то, что у нее был брат, то ли то, что он был новым диггером. Прима хотела сконцентрироваться на том, что вырвалось у нее из памяти, но кроме слова “брат” там ничего не было.
-Понятно. Диггер. Из новых, - донеслось до нее.
-Да, я не первый раз под землей, - повторила она себе, свой упрямой памяти. Но чертовка молчала.
Брат. Брат. И это слово тоже не было брошенным в воду якорем, над которым качалась в голубой лазури лодочка, полная объясняющих определений и историй. Нет. Скорее, слово было контрольным выстрелом в голову, той точкой, что означала конец всяких историй.
Проявлялась и исчезала из мрака реальность. Кто-то, кому принадлежали тысячи кубических метров пространства, забитого вонью, плесенью, изъеденного ржавчиной, скупо отмерял куски, выхваченные из хитросплетения лабиринта.
Странное чувство не оставляло Приму. Словно и мусор, и обшарпанные стены, и трубы - все это существовало здесь и сейчас, потому что десятком метров назад или вперед ничего подобного не было. Только тонны и тонны земли.
Если есть ад, то это бесконечные метры туннелей, черно-белым кадром проявляющиеся из небытия, туннелей, в конце которых не бывает света.
Девушка перевела взгляд на Арийца. Как по-хозяйски он движется внутри тюбинга - быстрый, ловкий, полный оптимизма, этакая упорядоченная заряженная частица всей системы подземки, неутомимый энерджайзер. Посмотрела на него и позавидовала: то, что для нее ад, для него, возможно, рай. И еще она подумала о том, что пройди он через те испытания, через которые прошла она, возможно, вымыло бы его уверенность пустой породой из лотка с золотым песком. Не злое проклятие сквозило в раздумье, а досада оттого, что кому-то везет, а кому-то нет.
Рай-ад размножался, двоился туннелями как ряды рельсов на стрелках. Одна ветка потянулась вправо, вторая нырнула в темноту затопленного производственного помещения. Сузилась до размеров дорожки, зажатой двумя рядами контейнеров, обогнула бассейн, затопленный водой и уперлась в железо ведущей наверх лестницы.
Прима шла за диггером. Луч ее лобастым щенком бодал широкую спину. Тропа вела вдоль бассейна. Иссиня-черная водная гладь казалась пуленепробиваемым пластиком, скрывающим в глубине что угодно. Взгляд девушки, скользя по грязному кафелю тропы, то и дело срывался в бассейн. Вода бликовала и складывалось впечатление, что оттуда, с глубины, за путниками настороженно наблюдали. В какой-то момент Приме показалось, что вместо того, чтобы ползти дальше, луч света задержался на поврехности, ушел влево и вдруг исчез. Девушка вздрогнула, отпрянула от края бассейна. И так резко отскочила, что едва не съехала в черный притаившийся мрак.
Ариец стоял у лестницы, облокотившись на одно из звеньев и не сводил с девушки внимательных глаз.
-Все в порядке? - поинтересовался он и как бы невзначай коснулся взглядом оголившегося запястья на левой руке.
-Все в порядке, - с вызовом ответила она и одернула рукав. Какой порядок может быть в аду? Адский.
-Хорошо, если так, - улыбнулся он и в глазах его снова заплясали искры. - Я поднимусь первым. Потом крикну тебе. Без сигнала на лестницу не лезь. Она гнилая - навернемся оба.
Прима кивнула.
Скрипела лестница в такт его шагам. Прима смотрела на рифленые подошвы его сапог, забитые грязью. Потом диггер исчез в дыре в потолке и смотреть стало не на что. Сверху посыпался песок и наступила тишина.
Прима стояла, вцепившись в звено лестницы и ждала сигнала, чтобы птицей взлететь вверх. Звенья проржавели. Кипящая, многоярусная ржавчина гнездилась глубоко. Пигментные пятна расползались по сторонам, заражая проказой нетронутые места.
Стояла тишина. Самое страшное, что абсолютное безмолвие еще не гарантирует того, что за ее спиной…
Ей почудилось движение и она обернулась, заранее готовясь закричать от страха. Заплясали тени на стенах, с готовностью раскинули крылья. Ничего страшного за спиной не было. Рыжели обшарпанные стены, проблескивал в пятне света покрытый грязью кафель.
Ничего не изменилось. Только уровень в бассейне стал выше. Вода медленно поднималась как человек, которому некуда спешить. Вздулась волна и также неспешно, без всхлипа, прошлась от борта к борту.
Прима задохнулась от ужаса, не в силах оторвать взгляда от бассейна.
Черная гладь сравнялась с бортами и лениво плеснула на кафель. Отодвинулась назад и вдруг, неторопливо перебирая длинными языками, потянулась к стене.
От страха Прима не дышала, насилу сдерживаясь, чтобы не броситься вверх по лестнице. Пальцы, вдавленные в перила, свело судорогой.
Вода поднималась.
Затравленно оглянувшись по сторонам в поисках чего угодно, лишь бы держаться подальше от воды, Прима ужаснулась. По стенам, заполняя острова обвалившейся штукатурки, текла грязь. Долгие, вязкие струи ползли вниз, пока не соединились с водой, вышедшей из берегов. Это странное, слитое пространство, масляно блестевшее в лихорадочном свете фонаря, казалось единым целым. Зыбким, подвижным. Еще секунда и вопреки законам физики, сдвинется стена, подобно граням кубика Рубика поменяется местами пол с потолком. И тогда бездонная, черная бездна окажется под ногами.
Прима не чувствовала своих рук. Она ждала сигнала и с каждым мгновением таяла ее уверенность в том, что это произойдет. Дышала широко открытым ртом, давила в себе безотчетное желание, невзирая на предупреждение, вскарабкаться наверх. И плевать на то, что сорвется гнилая лестница и тогда вместо одного трупа, разорванного на части тем, кто шевелится под толщей воды, здесь будут два!
Вода коснулась сапог и полезла выше. Струи на стенах шевелились как бесконечная вереница ползущих тараканов. Из бассейна, одна за другой, на кафель выкатились большие гладкие волны.