— Ещё раз повторяю, вы ошибаетесь.
— В таком случае, где вы были с пятнадцати до семнадцати часов двадцать восьмого апреля? — прищурившись, следователь стал пристально меня разглядывать.
— Получал водительские права в городском отделе ГИБДД, затем с товарищами обмывали документы в баре «Два приятеля». Полагаю, вы в курсе, что этот отдел находится на другом конце Москвы?
— Вы понимаете, что наезд на пешехода — это уголовное преступление? — зло выплюнул следователь. — Водителя автомобиля могут посадить в тюрьму!
— Какого пешехода? С каких это пор авария с участием пешехода у нас стала уголовным преступлением?
— На вас, Андрей Николаевич, он наехал на вас и на маленькую девочку! — резко выдал Иванов.
Вот заливает! Интересно, зачем Иванову это надо? Может быть, та девочка была его дочкой или просто родственницей, и этот ретивый служака решил показательно наказать водителя?
А что, вполне логично выходит. Если я потерпевший, но никаких претензий не имею, а ни смертей, ни травм не было, то полиция не стала бы суетиться. Что я, не знаю, как это происходит? Приедут сотрудники ДПС, выпишут протокол, укажут, что пешеход скрылся, никто даже не подумает его искать. Скорее в интересах водителя указать, чтобы потом к нему не было претензий, что пешеход скрылся с места происшествия. Мне же ничего не грозит. Есть пункт в правилах дорожного движения, по которому на водителя, который скрылся с места происшествия, накладывают штраф, но нигде не сказано, что за подобное штрафуют пешехода. То есть меня не то что арестовать, даже оштрафовать не могут. Впервые слышу, чтобы в рядовом случае так рьяно искали «потерпевшего».
— Простите, но на меня никто не наезжал.
— Не хотите по-хорошему? — зло произнёс следователь. — Тогда вас вызовут повесткой в отделение!
— Тогда приду с адвокатом, а то как-то странно получается, то вы говорите, что я свидетель какого-то преступления, то утверждаете, что меня сбила машина. Что дальше? Обвините меня в преступлении, которое не совершал? Или насильно будете выбивать признательные показания, в том, что потерпевший? А удары дубинок потом оформите как повреждения от аварии, чтобы водителя, который меня якобы сбил, потом в тюрьму посадить?
— Сучок… — тихо прошипел следователь. — Ты сейчас же поедешь со мной в отделение!
Странная, очень подозрительная ситуация.
— Не понимаю, чего вы добиваетесь? Поехали.
Пока шли вниз по лестнице, я позвонил в адвокатскую контору, номер телефона которой забил на всякий случай после происшествия с полицией на вокзале. Следователь то ли подумал, что я блефую и устроил спектакль со звонком «несуществующему другу», то ли ему было плевать на это, но звонок удалось совершить без проблем.
Ехали мы на машине следователя, мерседесе Е-класса, а такой автомобиль на зарплату сотрудника полиции не купить. Продажный казачок, стопроцентно продажный. Может быть, он не родственник, а родственники девочки этому чудаку с буквы «М» денег заплатили, чтобы водителя наказать? Баба там точно была конченой истеричкой, она первым делом не к дочке бросилась, а накинулась на прохожую, которая хотела помочь, так что переложить свою вину за то, что за ребёнком не уследила — это как раз в стиле подобных дамочек.
Без адвоката я упорно молчал на все вопросы и предложения следователя. Адвокат прибыл быстро, им оказался плотного телосложения мужчина в возрасте сорока лет, одетый в классический костюм и с кожаной сумкой в руке. Он огласил цену, на которую я сразу согласился, подписали договор на предоставление услуг, дальше со следователем общался уже он.
— В чём обвиняется мой клиент? — спросил адвокат следователя.
— Он ни в чём не обвиняется, он потерпевший в дорожно-транспортном происшествии, — ответил следователь.
— Андрей Николаевич, вы потерпевший? — спросил у меня адвокат.
— Нет. Так утверждает господин лейтенант, я же услышал об этом от товарища старшего лейтенанта. Вначале товарищ полицейский вовсе утверждал, будто я свидетель.
— Мой клиент не является потерпевшим в ДТП, — сказал следователю адвокат. — На каком основании вы его задержали?
— Я его не задерживал, — скрипя от злости зубами, ответил следователь. — У нас имеется фотография гражданина Смирнова, предоставленная свидетелем ДТП.
— Предоставьте материалы дела для ознакомления, — сказал адвокат.
Следователь достал дело и показал адвокату. Тот внимательно изучил документы.
— Я тут вижу рядовое ДТП, в котором нет пострадавших даже с лёгкими травмами. На каком основании это дело попало в следственное управление? Почему моего клиента против его воли приводят на допрос, если он не указан ни как пострадавший, ни как свидетель, ни тем более, как виновник ДТП? Что это за произвол? У вас есть экспертное заключение, что на фотографии запечатлён именно мой клиент, а не похожий на него человек? — спросил адвокат.
— Нет, — сквозь зубы выдал следователь.
— Мой клиент утверждает, что не участвовал в ДТП в качестве потерпевшего. Он не фигурирует в деле, более того, это не дело следственного управления. Фотография без экспертного заключения не является доказательством. Есть ещё какие-то основания для допроса моего клиента, кроме вашего необоснованного желания?
— Нет! — следователь почти сорвался на крик. — Ты! — резко сказал он мне. — Ты чего концерт устраиваешь? Давай договоримся по-хорошему!
Я посмотрел на адвоката.
— Это необоснованное давление на моего клиента, которого задержали без всяких оснований, — тут же влез он. — Допрос человека, который не совершал преступления, является превышением служебных полномочий.
— Свободен, — рявкнул мне следователь, поняв, что собираюсь стоять на своём.
Мы вышли с адвокатом из отдела, я заплатил ему затребованную сумму и получил расписку о получении денег.
— Не подскажите, что это вообще было? Почему меня вообще сюда поволокли?
— А вы участвовали в той аварии? — спросил адвокат. — Только ответьте честно — это останется между нами.
— Шёл по тротуару, увидел, что ребёнок на дорогу выскочил, его вот-вот должна была сбить машина. Я успел схватить ребенка и вернуться с ним на тротуар.
— А почему не стали ждать полицию? — спросил адвокат.
— Я там чудеса акробатики показал, прыгал, словно человек-паук, толпа набежала, ещё у ребёнка оказалась истеричная мамаша, она стала на всех кидаться. Я цел, ребёнок тоже, а водители разберутся. Так что счёл за лучшее уйти, не люблю быть звездой ютуба.
— Странно, — адвокат задумался. — А как вы оказались у следователя?
— Он пришёл ко мне домой, стал вначале уговаривать дать показания в качестве потерпевшего, потом перешёл к угрозе задержать меня силой. Он говорил что-то о привлечение к уголовной ответственности водителя-виновника аварии, но мне показалось это странным. Ни тяжёлых травм, ни смерти, какое уголовное дело?
— Что-то мутно… — адвокат почесал подбородок. — Думаю, тут не обошлось без волосатой лапы, возможно, кто-то заимел зуб на водителя, виновного в аварии, и решил подтасовать бумаги.
— Они могут меня как-то привлечь?
— Нет, — ответил адвокат. — Вы потерпевший, без вашего согласия никто не может заставить вас признать себя таковым, если нет обращения медиков, которое бывает при тяжёлых травмах. Тем более из материалов дела действительно видно, что это рядовое дорожно-транспортное происшествие. Вы правы. Хотя проще было сэкономить деньги и пойти на сотрудничество с органами. Что вам до того, что незнакомого человека посадят в тюрьму?