Он уже вторые сутки промышлял по лесным буреломам Мира, как его часто между собой для краткости именовали Игроки. В Реальности эта местность соответствовала району Малой Ельни, и путник выбрал ее для поисков чего-нибудь ценного, но пока совсем не преуспел. Артефактов он не нашел ни одного, драгоценности или уже подсобрали нейтралы, или они жестко охранялись, словом, пока удача совсем не улыбалась Франку — это было не имя, а прозвание. Несмотря на скромный двадцать первый уровень, он заслужил его эксцентричными выходками с синтезом живого и неживого. Полностью его звали Добрый доктор Франкенштейн, однако скоро все решили, что это слишком долго выговаривать, особенно по пьяни, и сократили до Франка.
Еще в детстве он баловался созданием роботов из механических будильников, а в пятом классе пытался пришить бесхвостому бабкиному коту хвост от найденной на улице дохлой собаки. Роботы постоянно попадались под ноги родителям и вызывали их бурные протесты, а что с ним сделала бабка — так лучше вообще не вспоминать. После школы он ухитрился поступить в мед, но загулял и вылетел после первой же сессии. Однако морг успел его пленить, и он сумел устроиться туда санитаром. Когда его завербовали арии, Франк понял, что новый мир открывает для него невиданные возможности, и довольно быстро научился Погружению пятой степени, переносясь из Реальности в своем физическом теле. Однако восторги оказались преждевременны — он взялся прокачивать бессмысленный для клана набор из некромантии, магии Природы и ремесленного дела. Впрочем, и Франка разочаровали арии с их суровой иерархией, жесткой казарменной дисциплиной и страстью к постоянной разработке каких-то блицкригов.
Он ушел к русам, что не считалось предательством — разве только к противнику не перекидывался опытный Игрок в разгар боевых действий. У русов мечтал быстро отличиться и получить какой-никакой удел в кормление, где мог бы спокойно заниматься своими изысканиями, однако не удалось. Отличаться, естественно, полагалось на войне или в хозяйственной деятельности, но клан тогда не воевал, а хозяйственник из Франка был, как из некроманта скоморох. Да и сами русы со своей жизнерадостной обстоятельностью в речах и делах не устраивали Франка, и он ушел к норгам.
Эти сначала пришлись ему по душе безалаберностью организации и постоянной готовностью к пьянкам и дебошу. Однако скоро выяснилось, что норги не только пьяницы, но и безжалостные рубаки, а Франк без особой необходимости драться не любил. К тому же во время боевых действий клан спаивался железной дисциплиной, а воевали они частенько. Особенное же отвращение у него вызвала строевая подготовка в составе хирда. Короче говоря, от норгов он тоже задумывал уйти, чтобы стать вольным одиночкой, но судьба распорядилась иначе — в короткой яростной схватке с ариями бедолага отхватил мастерский удар моргенштерном[5] по черепу от самого Манфреда Кляйста, отбросил копыта и долго скитался по уровням в телах разнообразных монстров. Долгое время ему патологически не везло — переродившись во вполне приличного высшего эльфа, он был пойман молодой русской ведьмой и разорван лешими при попытке бегства. Возродился корявым гоблином, почти полгода добывал серу и ртуть во владении вольного барона, часто по пояс в нечистотах, питаясь в основном трупами себе подобных. Накопил немало экспириенса в междоусобной грызне с подельниками, но за лень и подпольное самогоноварение был скормлен ручному бегемоту. В конце концов, неимоверным трудом поднявшись до виверны[6]-монарха, примкнул к сбродной шайке мародеров, промышлявших в Богоявленских пущах. Вот тогда наконец удача улыбнулась механику: в случайной стычке с лихим монгольским разъездом за миг до очередной кончины Франк успел облаком удушающего газа отправить на пастбища Внутренней Монголии какого-то не в меру ретивого неофита. Переродился человеком. И с тех пор стал убежденным пацифистом, что в Мидгарде, где насилие было в порядке вещей, являлось уделом, подобным житию святых страстотерпцев. А пара последующих лет, проведенных в относительной безопасности, укрепили Франка в его убеждениях. Любой, даже самый сильный боксер рано или поздно падает на настил ринга, эту истину Франк усвоил для себя на «ять» и бесповоротно сошел с торной дороги славы. С тех пор он решительно завязал с насилием и занялся безобидной расчлененкой, конструируя на заказ и просто для души биомеханических монстров, иногда жутких, но чаще нелепых. Скопленных случайными заработками и выведенных в реал денег ему хватило, чтобы купить двушку в «народной стройке» на Сортировке, но в Реальности Франк жил мало — он оборудовал себе небольшой форт в Мире. Сортировка считалась захудалой окраиной, слишком удаленной от центра событий, но еще не настолько, чтобы кому-нибудь захотелось иметь там загородное владение со стабильным доходом, так что территориальных претензий сильных мира сего можно было не опасаться. Франку удалось прихватить и одомашнить полтора десятка гномов, живших теперь в кирпичном бараке у стен форта, и три дюжины хоббитов. Гномы клепали разнообразные закорючки по хозяйским чертежам, хоббиты пахали землю, пекли хлеб и варили пиво. Быт, можно сказать, был налажен.
5
6