А утром стал разбираться. Что это вообще за фантасмагония?! Первое – что это вчера было??? Вторая – что все это значит??? Третье – почему именно со мной! И четвертое – нужно ли мне это и если нужно то, что делать?
Схватил камеру. Надеялся, что это был мощный глюк. Мало ли аномальная зона и все прочие дела. С дисплея на меня смотрела улыбающаяся Анастасия. Это не глюк и не бред. Фотокамера не страдает расстройствами психики и не впадает в погранично-сумеречное состояние, так как этой самой психики не имеет. Значит все, что происходило со мной вчера – было в реале! Но это у меня не укладывалось в голове. Эти люди мертвы уже сто лет. И в тоже время они живы. Я их видел только вчера. Тонул в двух синих озерах ее глаз. Слышал ее смех, ощущал ее запах. Пробовал их угощение. Разговаривал с ее отцом. Что же все-таки случилось тогда, сто лет назад, в октябре или ноябре одна тысяча девятьсот семнадцатого года? Попытаемся получить ответ, вопрос - где? Правильно, у местных историков. То есть, мой путь лежит в местный краеведческий музей. Сказано – сделано. Набрал в поисковике городской краеведческий музей. Узнал адрес. Через час я был уже на месте. Разглядывал предметы быта крестьян губернии, городских обывателей и даже представителей дворянства. Как раз в экспозиции про дворянство увидел старую фотографию. Или как они называли фотографическую карточку, в старой рамке. Это была фотография усадьбы Пашкевичей. Еще целая. Не разрушенная.
- Извините, - обратился я к работнице музея, пожилой женщине, - это что за усадьба?
- Это усадьба Пашкевичей. Был до революции такой дворянский род у нас. Развалины этой усадьбы до сих пор есть. Недалеко от города. Рядом с селом Пещеевка.
- Я там был вчера. Видел то, что осталось от усадьбы. Вот значит какая она была…
- Да. Это единственная оставшаяся фотография. Она уцелела потому, что была в городском архиве.
- А как получилось, что усадьба оказалась разрушена? Ведь я знаю, что большевики отбирали усадьбы у помещиков и передавали их разным коммунам. А здесь раз и все разрушили! Странно.
- Это не большевики.
- А кто?
- Крестьяне из Пащеевки.
- Интересно!
- Я мало что могу рассказать. Но если Вам интересно, то обратитесь к Анатолию Сергеевичу. Он директор музея и большой патриот родного края. Больше него, наверное, никто не знает про наш край. Он энтузиаст. Хотел в свое время реставрировать и восстановить усадьбу Пашкевичей. Но, сами понимаете, никто на это деньги не даст. А усадьба была уникальна. Ее строил итальянский архитектор, еще в середине восемнадцатого века. Между прочим, этот архитектор помогал знаменитому архитектору Бартоломео Франческа Растрелли со строительством Зимнего дворца в Санкт-Петербурге.
- Очень интересно! А где я могу увидеть Анатолия Сергеевича?
- Сейчас он у себя в кабинете. Пойдемте, я Вас провожу.
Анатолий Сергеевич оказался худощавым мужчиной примерно сорока пяти лет. У него был умный и изучающий взгляд серых глаз. Но в глубине его глаз прятались смешинки и что-то детское, такое, которое бывает у мальчишек, когда они играют в пиратов или разбойников.
Мы поздоровались, я представился ему.
- Анатолий Сергеевич. Я приношу свои извинения, если отрываю Вас, но мне сказали, что Вы самый большой знаток местной истории.
- Ну, прямо уж так и самый большой знаток!
- И все-таки!
- Хорошо. Чем могу быть полезен, молодой человек?
- Понимаете, я сейчас увидел у Вас на одной из экспозиций старый фотоснимок. Скорее всего до революционный. На нем богатая усадьба.
- Я догадываюсь о чем Вы говорите, Алексей Дмитриевич. Вы, наверное имеете ввиду усадьбу Пашкевичей?
- Да.
- Почему она Вас заинтересовала.
- Дело в том, что вчера я был там. Фотографировал развалины. Я занимаюсь фотосъемкой. Иногда свои работы публикую в изданиях. Не часто, но такое случается. И… как Вам сказать? Там необычное место. Странное. Только Вы не подумайте обо мне что либо такое, но там странная атмосфера. Как будто все застывшее. Я не слышал щебета и трелей птиц. Даже мошкары нет. Я даже не могу объяснить свое состояние, пока я был там. Потом поговорил с местными. Я недавно переехал в ваш город. Так вот они сказали мне, что старый помещик и его дочь были убиты, а усадьба сожжена. Я тогда удивился. Большевики ведь не разрушали дворянские усадьбы. Они конфисковывали их. Но тут в музее мне сказали, что большевики ни при чем.