- Хороший табачок. Наш самосад конечно ядренее, но этот лучше.
Я протянул ему пачку.
- Возьми. Дарю. - Он взял. Рассматривал.
- Чей он?
- Американский.
- Меня Алексей зовут. – Протянул ему руку. Он пожал. Хорошая у него ладонь. Крепкая.
- Петр!
На вид Петру было лет сорок пять. А на самом деле ему оказалось тридцать шесть. Не на много меня и старше. Всего на семь лет.
- Ты же вроде русский, Алексей?
- Вроде русский! К чему такой вопрос?
- Да к тому, что чудной ты. Одет так, что я такой одежки не видел. Говоришь чудно. В глазах у тебя огонь горит.
- А это что ли? Так я хоть и русский, только родился не в России.
- А где?
- В Америке. Мои бабушка с дедом туда убежали. Я корреспондент американского агентсва.
- А, теперь понятно! И как там за границами?
- За бугром житье не худо, в свете есть другое чудо! – Я засмеялся. Петр смотрел на меня вопросительно. – Извини, это из классики. Пушкин, Александр Сергеевич. А вообще, Петр, везде проблемы. Везде есть богатые и бедные. И в Америке и тех и других достаточно.
Некоторое время сидели молча. Петр докурил сигарету.
- Петр! – Спросил я его. – Дети есть?
- Есть, как не быть?! – Он заулыбался. – Две дочки, мои лапушки и сынок, совсем маленький. И жена на сносях опять ходит.
- В смысле, беременная что ли?
- Ну да! – Сидел, счастливо удыбался.
- Ну ты силен, брат! И где они?
- Там в церкви. Дети сейчас прибегут. Им службу не выстоять.
- А жена?
- А что жена? Живот у нее еще маленький. Так что выстоит. – Он посмотрел на меня. – Я то не могу долго стоять, сам понимаешь. А моя Матрена, сама в церковь бегает. Думаешь я ее гоню туда? Нет. Сама готова стоять всю службу.
- Ну это ваши проблемы, ребята. Я здесь не при делах.
Из церкви выскочили дети. К нам прибежали две девочки. Одна из них, старшая тащила на руках совсем маленького мальчика.
- Вот мои доченьки и сынок. – Проговорил Петр, ласково улыбаясь.
Девчонки подбежали к папе и остановились, глядя на меня. Я постарался улыбнуться как можно дружелюбнее. Хотя может моя протокольная улыбка детей не впечатлила. Так как они моментально прижались к папе.
Ладно, попробуем универсальное средство. Я специально планировал встретиться с Пашкевичами около церкви, а пока они там стоят службу, хотел познакомится с кем-нибудь из местных. И в первую очередь с детьми. А для этого, естественно прихватил с собой немного сладостей. Вытащил три батончика с помадно-фруктовой начинкой.
- Петр! Я угощу твоих ребятишек? Это шоколад. Дети это любят!
- Угости. – Он внимательно рассматривал батончики.
Я распечатал один батончик и протянул старшей девочке. Она посмотрела на отца. Он ей кивнул и она взяла в руки. Лизнула. Опробовала вкус и улыбнулась. Я протянул остальные два батончика девочке помладше и мальчику.
- Я знаю, что такое шоколад. Пробовал как-то. Даже по молодости Матрене из города привозил, когда мы с ней еще только гуляли. Дело к свадьбе шло. Только, вот таких как у тебя не видел. Леденцы детям покупал в лавке у Лемешевых. А вот шоколад они не пробовали.
- Значит попробуют.
- А хорошо ты Лемешевых отделал. Молодец! Я до войны то тоже хорошим кулачником был. Часто стенка на стенку сходились. Да, было время!
- Где ногу потерял?
- В Галиции. Даже не знаю, как живым остался. Не работник теперь. Хорошо брат помогает. Я старший в семье был. Есть еще два брата. Один младше меня на пару годков. Вот он помогает. Батя у меня еще в силе. Второй младший брат на Германской. Совсем молодой, даже оженить не успели. Да сестра есть, замужем уже. – Помолчал немного, достал еще сигарету, закурил. – А ты где так драться то научился?
- Далеко. В Америке, в Азии.
- Смотри. В лице Лемешевых врага заимел. Они мстительные.
- Плевал я на них. Я может специально этого и хотел.
- Что? И тебе на мозоль наступили? Это когда умели?
- Мне не наступали. Просто не нравиться как Фрол на Настю смотрит.
- Понятно! Запала? – Он улыбался.
- Есть такое. Так что, в случае чего, есть кому заступиться. А там, глядишь, увезу Настю вместе с отцом.
- Красивая она. Фролка давно на нее зарится. Еще до того как его на войну забрали. Она совсем еще девчонка была, а он облизывался на нее.
- Скоро дооблизывается. Язык вырву. Облизываться нечем будет.
- Смотри. Фрол изворотлив, хитер и подл.
Наконец служба закончилась. Стали выходить люди. Вышло семейство Лемешевых. Только сам Фрол и его подельник-дезертир в церкви не были. Они пришли к концу службы. Наблюдал за ними с расстояния. Но меня они заметили. Оба зло смотрели. Я отвечал им глумливой ухмылкой. Когда вышло семейство Лемешевых, увидел Ульяну. Ухмылка стала еще шире. Достал из рюкзака фотографию. Сделал ее специально черно-белой. Когда они двинулись мимо меня, встал с лавочки.