- А я уж думал не придёшь.
- Ну я же обещал.
Тут же нарисовались ребятишки. Смотрели на меня без страха и с любопытством. Явно чего-то ждали. Ну понятно что – гостинцев вкусных! Часть я Петру уже отдал. Но кое-что ещё оставалось.
- Пошли в избу Алексей. Матрёна давай на стол. Гость пришёл.
- Так ребята. Матрёна, как по батюшке то?
- Ой, да что Вы, барин. – Женщина покраснела махнув рукой.
- И всё таки, как батюшку звали?
- Илья Терентьевич.
- Вот и хорошо. Матрёна Ильинична, вы не суетитесь. Не надо большой стол накрывать. У Вас вон ребятишки, а я сыт.
- Ты уж Алексей нас совсем то не обижай. Чай не голодранцы какие. Или я тогда тебе костыли верну. – Обиделся Пётр.
- И правда барин. Что Вы так. Спасибо Вам. Петенька мой теперь ходит на костыля-то этих, удобно ему. Благодарствуем Вам.
- Так, Матрёна Ильинична, давай договоримся, что бариным ты меня называть не будешь. Я не барин. Просто Алексей. Хорошо? – Она кивнула. – Вот и отлично. Просто я не хочу вам ребята доставлять неудобство. Жена то у тебя Петь беременная. Ей поди и так тяжело, а она ещё и накрывать тут столы-разносолы будет.
- Не тяжело мне Алексей. Проходите в избу то.
Короче, не стал я их напрягать и отказываться. А то точно обидятся. Прошли в дом. Дом как дом. Всё чисто, полы выскоблены. На полу дорожки вязанные. Печь большая русская, занавески. Икона у углу. Стол и лавки. Часть дома была отгорожена. Там как я понял кровать была деревянная, супружеская. Ребятишки спали на печке. Пётр сел на лавку около стола, поставил рядом костыли. Матрёна засуетилась. Достала чугунок с картошкой, сваренной в «мундирах», то есть в кожуре. Картошечка была свежая. Я хоть и поел у Пашкевичей, но когда на стол Матрёна поставила огурчики солёные, достала шмат сала, который Пётр ловко стал нарезать. Ржаной хлеб, свежий, пах одуряющее. Яички варёные в крутую, грибы солёные, у меня началось слюноотделение.
- Так ребята, я ведь тебе Пётр не всё отдал тогда возле церкви.
Петр и Матрёна удивлённо смотрели. Ребятишки – две девчушки с мальцом, залезли на печь и смотрели любопытными глазёнками. Усмехнувшись стал доставать из рюкзака. Достал платок, для женщины. Красный с синим с цветами. Это было очень круто. Ведь женщины тут носили платки. И чем платок красивее и богаче, тем и ты круче. Я видел тут женщин у кого поплоше платок, у кого получше. Самые богатые платки были в женщин из семьи Лемешевых и ещё у некоторых. В основном платки у женщин были не очень, а у кого совсем простенькие и старые. Всё же народ жил не богато. Но такого платка, который я принёс однозначно ни у кого не было. Поэтому когда я его развернул, глаза у Матрёны расширились до невозможности, она даже побледнела.
- Ничего себе! – Закряхтел Пётр, пощипывая ус. – Это какие он деньжищи стоит?
Ясен пень для меня это были не деньги. Я подошёл, накинул шокированной женщине платок на плечи.
- Ну вот Пётр, смотри какая у тебя жена красавица. Всем на зависть!
Матрёна смотрела на меня. И боялась пошевелиться. Даже потрогать такое чудо. Я сел рядом с Петром.
- Алексей. Ты меня извини, но ты и так достаточно сделал для меня. А таких денег у меня нет.
- Как у нас говорят, не в деньгах счастье, а в их количестве! – Я засмеялся. – Пётр, Матрёна, это подарок, от души. Нравитесь вы мне оба. Хорошие вы люди, это сразу видно. И сразу скажу, мне ничего не надо в замен. Поверьте, я очень хорошие деньги зарабатываю. У меня очень красивый дом есть. Я не беден. Семьи у меня нет. Тратить деньги мне не на кого. Так что берите, носи Матрёна на здоровье и не обижайте меня.
Женщина наконец коснулась платка. Смотрела улыбалась и поглаживала его.
- А теперь Пётр попробуй отбери его у жены! – Он посмотрел на меня удивлённо, я улыбался. Мы оба засмеялись.
- Думаю она не отдаст. – Проговорил он.
- Согласен. Как бы ухватом не навернула. – Мы продолжали смеяться.
- Да ну вас. – Матрёна сама засмеялась. – Ой! Я сейчас курочку зарублю. – Спохватилась она.
- Так, стоп. Никого рубить не надо. Вот всё что есть на столе, этого достаточно. Поверь хозяюшка. Только если капустка квашенная есть?
- Есть конечно. Сейчас я. – Матрёна аккуратно сняла платок с плеч, сложила его и унесла в отгороженный закуток. Там скорее всего с кроватью, стоял и сундук с женским барахлом. Потом вышла из дома. Я тем временем достал бутылку французского коньяка. Притащил две бутылки, но одну мы вчера с Генриховичем приговорили вечерком.