При виде этой картины я вспомнил прекрасную книгу Конрада Лоренца «Кольцо царя Соломона». Он описывает подобную сцену с галками, за которыми длительное время наблюдал. Нечто подобное увидел и я. К самцу подсели самки и, загораживаясь или прячась друг от друга за него, начали ухаживать за ним с обеих сторон. Самец же сделал голову «одуванчиком», то есть распустил очень нежные перья, похожие на пух этого цветка, закрыл свои желтоватые глазки с черными бусинками зрачков и забавно оттопырил великолепные усы...
В конце концов самки приходят, вероятно, к выводу, что одна из них лишняя. Начинается тихая война. Хозяйка, как имеющая несомненное преимущество, в очередной раз норовит сесть между любезничающими птицами и оттеснить соперницу.
Затем — это уже следующий этап — гонит ее от кормушки и... робко, а потом все яростнее бьет, прижав ее в каком-либо уголке, хватает за затылочные перья и треплет. Соперница кричит что есть мочи, жалобно и не переставая. После такого приема ее надо срочно выпускать, иначе она обречена. Иной, прочитав эти строки, может подумать, какие синицы свирепые! Однако причина такого поведения — ограниченное пространство клетки. На воле такого не бывает, потому что слабому просто есть куда улететь.
Некоторое время вместе с «супружеской парой» жил самец с подбитым крылом — «косокрыл». Парочка вначале приняла его хорошо, да и он отличался спокойным нравом. В обществе себе подобных, в данном случае домашних уже птиц, подсаженные дикие синицы быстро свыкаются с неволей и во всем берут пример со старожилов. Особенно это заметно в отношении к пище. Вновь подселенные с первых буквально часов начинают есть все, что едят хозяева. Хотя первых приучить к необычной для них пище стоило большого терпения.
Но вернемся к косокрылу. Он вскоре освоился и стал предъявлять права на самку. В своем великолепии он не уступал хозяину. Его отличало от него только чуть-чуть торчавшее вверх крыло, что совершенно не мешало ему совершать сложные маневры в клетке: прыгать, подлетывать и лазить по тростнику, по сеточным стенкам. Самка, кажется, между ними никакого различия не делала. Как тому, так и другому она оказывала обычные знаки внимания: чистила головку-одуванчик, усы.
Жили синицы до поры, до времени мирно. С наступлением темноты все три птицы вместе устраивались в гнезде. Кстати, стадность синиц сказывается и в этом — они спят всем миром. Когда в клетке короткое время жили две пары, то в одно относительно небольшое гнездо укладывались на ночь сразу четыре птицы и спали в нем, тесно прижавшись друг к другу. Но что же все-таки произошло с нашим «треугольником»?
Однажды начались распри, причем с момента устройства птиц на ночлег. Один из самцов тоскливо слонялся по клетке в одиночестве. Если бы это был косокрыл, а то хозяин! Стало ясно, косокрыл начал теснить законного владельца, хотя до самой темноты роли самцов менялись: то один, то другой завладевал гнездом-домом...
Чем питались синицы? Что обычно входило в их новое «меню»? Это — яйцо вареное и сырое, пшено, рубленое сырое мясо и всякая мелкая живность, собранная при косьбе сачком. Особенно они любят комаров-звонцов. Причем ловят их разлетающимися из кормушки на лету, склевывают со стенок клетки. Даже приспособились ловить залетающих мух. Самка к тому же предпочитает мелких голубых стрекоз, которых быстро тащит в уголок и ест, повернувшись спиной к тут как тут прискакавшему самцу. Я приручил птиц брать мух у меня из рук.
Велика подражательная способность синиц. Увидев, например, что одна из птиц требушит какой-то корешок — то же самое проделает с этим корешком и другая.
Интересна также их особая манера разгребать мусор, землю. Если курица гребет лапами поочередно, синица сразу двумя: прыжок вперед — и гребок назад, снова прыжок — и опять гребок.
Несколько раз хозяин усаток строил им гнездо, чтобы стимулировать размножение. Самец даже пытался его достраивать, но безрезультатно: яйца в гнезде так и не появились.
Вскоре владелец «прекрасной пары» уехал в город и увез своих питомцев, чтобы в условиях городской квартиры продолжить опыты по их размножению. Предпосылки к этому были заложены на Сорбулаке. Но об этом, как и о многом другом, подмеченном им в жизни усаток, Саша, по-видимому, когда-нибудь расскажет сам. А рассказать есть о чем!