— «Внимание! Ремесло „Оратор“ получает уровень! Текущий уровень 4»
— «Внимание! Ремесло „Оратор“ получает уровень! Текущий уровень 5»
— «Внимание! Ремесло „Оратор“ получает уровень! Текущий уровень 6»
Если бы не храп Тами, то в машине воцарилась бы полная тишина. Даже Кинтаро во сне перестал улыбаться как дебил где-то на середине этого спича, а его дед так вообще повернулся ко мне на своём кресле, делая ну очень круглые глаза.
— Вы думаете, что я безответственен потому, что не осознаю последствий своих действий или ленюсь их просчитывать, Тсучиноко-сама, — предпринял я храбрую попытку подкачаться еще, — но на самом деле…
— Замолчи!!
Я послушно заткнулся. Так посидели минут пять. Затем Одай спросил:
— Ты зачем снимал штаны с Героини и её спутников? А потом бил их по задницам своим зеленым жезлом?
— Во-первых, они заслужили, — фыркнул я, — Спрятаться в городе от травмированного ими Блуждающего Босса, а затем предъявить вам через суд претензии, что вы увели чужую добычу — это уже за гранью добра и зла! А во-вторых, я не собирался оставлять за спиной живых недоброжелателей, поэтому просто сделал наглой малышке Сизуру-чан и её мужскому гарему… беременность. Пусть лучше рожают, чем за крокодилами и стариками бегают.
— Мач…
— Мм?
— Там же кроме Сизуру одни мужики были…
— А «Жезлу Плодородия» плевать, он всех беременными делает!
Вновь воцарилась тишина. Я искренне недоумевал, что опять не так Одаю. Да, преградивший нам дорогу табун, возглавляемый «мистическим рейнджером» Сизуру Эдонатто, был вполне опасен хотя бы тем, что кроме боеготовности еще и отличался немалым таким 55-ым уровнем. Около десятка мужиков смазливого вида и сама предводительница были серьезно настроены отнять и поделить ценности, что Тсучиноко собрал с тело Кроконатора, и у них бы даже всё получилось… если бы не местная привычка перед дракой разевать пасть, дабы сказать что-то вечное, умное и доброе. А так — не успела прелестная, но чересчур прагматичная Героиня выпукнуть нечто из своего верхнего отверстия, как ей туда набилась пыль, вызванная «Призывом Драки» авторства Саяки Такамацури. Худой, глуповатой, импульсивной и прожорливой девы, которая почему-то не уважает противников. После того, как пыль спала, а побитая могучая кучка разок моргнула подбитыми гляделками, я уже был рядом с ними, радостно применяя своё площадное умение, после которого на ногах и с очками здоровья осталась лишь сама предводительница этой хищной стаи.
Дальше всё было до слез просто — очки здоровья у Сизуру, как у лучницы, были невелики числом, а последствия моих критических ударов достаточно печальны. Получив их от меня, она томно пролетела небольшое расстояние назад из-за воздействия «колдовской пули» Саяки в грудную клетку, а потом была успокоена добрым, но умеренным ударом кулака в ухо. Затем наступило время грабежа и жезла.
Логично? Эффективно? Гуманно? Конечно, да. Разумеется, я целиком и полностью понимаю, что оплодотворять людей зеленой фаллической палкой по жопе есть нечто, что еще хуже изнасилования, но с другой стороны — их пришлось бы либо убивать, либо терпеть преследование, когда Героиня оклемалась бы от удара в ухо. Уж больно настойчиво она в суде верещала о том, что Одай сломал ей труд нескольких лет, «украв» босса. А жители города, вместо того чтобы сделать то, что в таких случаях полагается (сжечь ведьму), почему-то мялись, мямля что-то о «воле богов». Мол, каждый свободный разумный имеет право искать защиту в городских стенах, когда ему грозит такое.
— Я меняю планы, — наконец, выдохнул старик, — Мы едем напрямик, без остановок! Так будет лучше для мира!
— А что, так можно было что ли?! — вытаращился я на оябуна в полном изумлении. Что же он раньше не сказал! Я бы занял куда более активную жизненную позицию в этом мире!
Этот взгляд деда, брошенный через плечо, отнял у меня пять очков здоровья. Я решил заткнуться, чтобы не выяснять, насколько он может прокачать такой приём.
Дальнейшее путешествие пошло как по маслу. Читозе фырчала по дорогам, периодически спугивая с них водителей лошадей, ослов и прочей живности, мы хором пытались убрать с лица у Кинтаро дебильную улыбку, но получалось плоховато, юноша постоянно пытался зависнуть в воспоминаниях, а еще задумчиво пересчитывал свои деньги, интересуясь, когда мы заедем в какой-нибудь городок. От таких вопросов дед Одай болезненно икал, смотрел на меня как на врага народа и остервенело давил пяткой педаль газа.