Около грот-мачты стояли ручные помпы.
– Как не конопать борта, не смоли, все равно забортная вода просачивается, – объяснял мой провожатый. – Для этого помпы и стоят: накопится немного – откачаем. А уж во время шторма или пробоины – так тут работа кипит.
Между трюмом и нижней палубой находился помост высотой, выше человеческого роста в две головы. Помост назывался кубриком. Сюда сгружали мешки с крупой и ящики с сухарями, кули с мукой и солью.
В носовой части корабля и в кормовой находились крюйт-камеры для хранения боезапаса. Они заполнялись просмолёнными бочонками с порохом. Ставились бочонки не абы как, а аккуратно на стеллажах и хорошо закреплялись. Носовая крюйт-камера называлась большой, кормовая – малой. Прямо в камерах стояли столы для изготовления картузов. В помещениях над крюйт-камерами аккуратно раскладывались артиллерийские принадлежности: ядра, гранаты, зажигательные трубки, кожи, кокоры, роги… Возле выходов из крюйт-камер устраивались шкиперские кладовые, где хранились тенты, парусина, парусные нитки, лини, свайки, молотки, топоры, багры и другие судовые принадлежности.
Вдоль бортов в кубрике шли свободные проходы. Называли их галереи. Под страхом порки запрещалось захламлять галереи.
– Только оставь что-нибудь, – строго говорил боцман. – Увижу – сразу за борт выкину, да хоть вещи капитана.
– Почему так строго? – спросил я.
– Проходы специально для плотников устроены. Вдруг пробоина. Плотники должны вмиг добежать и заделать. А если плотник споткнётся, да упадёт, да инструмент уронит? Так-то!
– А что в средней палубе кубрика? – поинтересовался я. – Почему такое большое помещение пустует?
Боцман снял шляпу и перекрестился.
Сюда во время боя раненых сносим. Здесь наш фельдшер хозяйничает, что мясник в разделочной, дай Бог ему здоровья. – Надел шляпу. – Ну, пойдёмте дальше.
– А вот здесь, – указал он на небольшое помещение перед кормовой крюйт-камерой, и лицо его расплылось в довольной улыбке, – капитанский погребок. Здесь хранится провиант для офицеров. Видите, и песочек на пол свежий насыпали. Тут и вино есть, и сладости…. Хотя, офицеров не балуют в море. Едят то, что и матросы. Но иногда, на праздники кок отпирает этот погребок и готовит шикарные блюда.
На нижней палубе, ближе к носовой части болтались подвесные койки. Здесь отдыхали от вахт матросы. За грот-мачтой располагались каюты артиллерийских офицеров и штурманов. Там же была и моя узкая койка с соломенным топчаном. За стенкой, тесная корабельная канцелярия с письменным столом и множеством шкафов, запирающихся на замки. Напротив канцелярии находилась оружейная комната с абордажным и стрелковым оружием. Вторая оружейная комната располагалась возле бизань-мачты. Оружейные комнаты охранялись караульными матросами.
В кормовой части, на опердеке находились более просторные каюты капитана и старших офицеров. Там же была кают-компания. Под шканцами слева – каюты мичманов и гардемаринов, а справа располагался небольшой храм, и там же жил корабельный священник, важный чернобородый поп, по слухам, привезённый самим адмиралом из далёкого северного монастыря.
В носовой части под баком…
– Даже я сюда без проса нос не сую, – предупредил меня боцман. – Камбуз! – произнёс он важно. – А с другой стороны – лазарет.
– А это что за клетки? – указал я на верхнюю палубу между большим и малым шпилем.
– Для живности, – ответил мой проводник. – Сейчас сюда уток, кур, гусей привезут. Поросят иногда берём. Как без мяса в море?
– Вот это – грот-мачта, похлопал он широкой мозолистой ладонью по гладкому стволу. – Самая большая мачта. Видите, древесина какая качественная? Ни сучка, ни свила. От грота мачты к корме идут шканцы. На шканцах, что главное? – спросил он и сам же ответил: – Судовой компас! – делая ударение на последний слог. – Или – нактоуз. Без него в море – никуда.
– А я читал, что у пиратов нет компасов, – вставил я.
– Они, в основном – каботажники, – ответил на это боцман. – Берега знают, как свои пять пальцев, – а в открытое море выходить боятся. Зачем им компасы?
Между фок-мачтой и грот-мачтой находились ростры, такие подставки для шлюпок и запасного рангоута. По бортам были натянуты сетки, в которых находились свёрнутые койки.