«Ущелье алмасов» - первая его приключенческая повесть.
Она была издана в 1936 году. Конечно, на картах и в справочниках читатели не найдут ни Алмасских гор, ни самих алмасов. Но, прочитав книгу, веришь, что все описанное в ней было в действительности или, во всяком случае, могло быть. Многие картины природы и люди, описанные в книге, запомнились Розенфельду со времени его путешествия по Монголии в 1930 году.
В 1937 году была издана вторая приключенческая - повесть Розенфельда - «Морская тайна».
Увлекательный рассказ о тайной японской базе «Крепость синего солнца», приключениях смелого штурмана Головина, веселого и мужественного боцмана Бакуты и амурской рыбачки Нины Самариной с удовольствием читают не только юные, но подчас и взрослые читатели.
Конечно, обе эти повести не лишены недостатков. Далеко не все поступки героев оправданы. Но при всем этом глубокое знание жизни и талант позволили автору создать интересные и запоминающиеся книги.
В первые дни Великой Отечественной войны, оставив работу над новыми темами, новыми занимательными приключениями, М. К. Розенфельд ушел на фронт. В 1942 году он пал смертью храбрых в боях с врагом на Харьковском направлении. Фашистская пуля сразила его в самом начале большого творческого пути.
М. Черненко.
НОЧЬ НА НЕВЕ
(Вместо пролога)
В один из вечеров середины августа, будучи в Ленинграде, я плыл по Неве к Кировским островам. Маленький нарядный пароход, переполненный шумной, праздничной публикой, быстро летел, расплескивая спокойную воду, и среди величавой реки, на фоне массивной гранитной набережной он казался веселой игрушкой. Пароход свернул на Малую Невку, из-под сводов моста раздался гудок, и следом за ним выползло точно такое же суденышко, возвращавшееся с островов. На минуту пассажиры умолкли, стараясь разглядеть на встречном пароходе знакомых, и когда он проходил мимо, сосед подтолкнул меня локтем:
- Смотрите, слушайте: вас зовут.
И действительно, в гуще столпившихся на борту людей выделялась высокая фигура молодого человека. Он энергично махал руками и кричал:
- Узнали?.. Висковский!.. Я Висковский! Помните Монголию?
Быстро уплывал пароход. Кричавший человек перебежал на самый конец кормы:
- Слышите меня?.. Я Висковский… Позвоните пятьдесят три сорок восемь… Много интересного…
…Висковский… Монголия… В первое же мгновение, как только меня толкнул сосед, услышав голос Висковского, я тотчас узнал его. Однажды встретив человека в бескрайной монгольской степи, вы никогда его не забудете, и мог ли я не помнить геолога Висковского, с которым пять лет назад мы путешествовали по степям и пустыням Западной Монголии!
В наступившей темноте загорелись огни Парка культуры и отдыха. Но я в это время был далеко от Невы. В памяти проносились курганы, синие горы монгольского Алтая, где мы засыпали под рев голодных барсов и просыпались от хищного клекота орлов. Это было летом 1930 года. В Монголию по приглашению народного революционного правительства приехала комплексная экспедиция Всесоюзной Академии наук. Несколько отрядов геологов, географов и астрономов отправились во все концы огромной страны. Специальный корреспондент «Комсомольской правды» ехал с представителем Министерства народного просвещения Н., который знакомился с работой всех отрядов.
В течение двух месяцев, передвигаясь на автомобилях, мы совершили рейс в три тысячи километров - от столицы Монголии Улан-Батора до Кобдо и затем к границе Советского Союза, до Кош-Агача.
Как-то ночью, не доехав километров пятнадцать до намеченного становища, мы расположились на ночевку в степи. Разведя костер из сухого кустарника и установив монгольскую палатку - майхан, мы легли у огня. Трое путешественников в непроницаемой мгле ночи чувствовали себя в эти часы одинокими, и представитель министерства старый монголовед Н. долго ворочался на своей медвежьей шкуре. Старик в бессонные ночи имел обыкновение рассказывать различные истории - он не любил гнетущей тишины и часами предавался воспоминаниям, стараясь удержать нас от сна. Нередко старик поражал нас изумительными фантазиями, и его суровый голос делал правдоподобными самые невероятные случаи.
- Завтра будет жара. - Монголовед, кряхтя, вытянулся на шкуре. - Придется встать пораньше. Завтра к полудню мы доберемся к Цза-Загтухану. Наконец-то мы увидим живых людей! Даже я, полжизни проведший в степях, начинаю постепенно приходить в уныние. Каково же ваше состояние - столичных людей, привыкших к шумным улицам и площадям! За пять дней нам не попался ни один всадник. В таких краях поневоле обрадуешься встрече хотя бы с алмасами.