Оркестр играл штраусовский вальс. Граня вслед за Крутицкой медленно спускалась по лестнице в зал, где уже собралось множество военных. При ярком свете всюду сверкали золото, ордена, мундиры. Вдоль стен, как на сцене оперы, обмахиваясь веерами, сидели русские дамы-эмигрантки. Молодые японки в европейских платьях кружились по залу.
Задержав Граню на ступеньке, Крутицкая, взяв ее под руку и отведя в сторону, к вазе с цветами, поставленной вместо разбитой, указала вниз:
- Милочка, на сегодняшнем балу вы встретите самое изысканное общество, какое можно было видеть только на придворных балах Санкт-Петербурга. Посмотрите: с краю сидит княгиня Заржицкая, первая красавица Петербурга. Однажды покойный государь…
Взглянув туда, куда ей указывала Крутицкая, Граня едва не расхохоталась. «Первой красавице Петербурга», желтой, седой, сморщенной старухе с острым подбородком, было не менее шестидесяти лет.
- У колонны, - продолжала Крутицкая, - вы видите примадонну императорских театров Несветинскую. Ее улыбка пленяла всю столицу…
И опять Граня еле сдержалась, чтобы не засмеяться. Как ни тяжело было ей, но невозможно было без смеха смотреть на эту кунсткамеру сморщенных и сгорбленных, тощих фигур.
Наконец, спустившись вниз, Крутицкая представила Граню обществу. Последним к ней подошел Крюгер. Осторожно пилот предложил ей руку и был смутен, когда Граня приняла ее.
Стараясь ничем не выказывать своего отвращения, Граня молча ходила с Крюгером по залу и терпели слушала его сбивчивую речь. Нетрудно было заметит что все окружающие, занятые разговорами или танцами, с любопытством следили за этой парой. Внезапно сквозь грохот музыки Граня отчетливо расслышала гул самолетов.
Крюгер, поклонившись, своим ломаным языком сказал:
- Завтра вы будете иметь колоссальное удовольствие видеть и обнять своя брат…
- Каким образом? - встрепенулась Граня. - Самолеты летят…
- Нах пустыня… Вы догадывайсь правильно… - За братом и…
- Все четвером будет здесь. Они вылетайит на базу, через час я будет лететь и догонять их у гор, чтобы показать место… Разрешите вальс.
Лихорадочно раздумывая над словами Крюгера, Граня автоматически закружилась в вальсе.
И вдруг знакомая тень упала на стекло раскрытого окна. Граня покачнулась и, стиснув губы, сдержала крик.
В окне промелькнуло лицо Ли Чана.
- Вам плохо? - остановился Крюгер. - Разрешите пройтись в парк.
- Да, да, на воздух… - сжимая его руки, попросила Граня.
Польщенный Крюгер, бросив на полковника многозначительный взгляд, что-то сказал ему на ходу и объяснил Гране:
- Чудесный, дивни парк! Я сказал, и никто не будет мешайт наша прогулка вдвоем.
В темной аллее, важно шагая об руку с Граней, Крюгер рассуждал:
- Я понимаю, вы очень скучаете за родина. Я сам полный печаль оставил фатерланд и служу у японский воздушный флот. Будет время, я вернусь мой любимый…
Он не закончил фразы. Тени метнулись из-под кустов. Чьи-то сильные, цепкие руки сдавили его горло и закрыли рот. Граня отшатнулась, но в тот же миг увидала перед собой лицо… лицо Ли Чана..
- Молчите! - быстро предупредил ее китаец.
Спустя три минуты но степной дороге мчался автомобиль. Неизвестный человек сидел за рулем - и рядом с ним замирающая от радости и неизвестности Граня. Позади сидели Ли Чан и молодой китаец. Держа за руки Крюгера, они не сводили с него револьверов.
Холодным, бесстрастным голосом человек за рулем, не оборачиваясь, отрывисто говорил Крюгеру:
- Поймите, нам терять нечего. Если вы издадите малейший звук, в ту же секунду пристрелят вас. Повинуйтесь, и вам сохранят жизнь. Нет смысла быть пристреленным - ведь вы служите за деньги. Помните: если нас схватят, вы тотчас будете убиты. Нам нечего терять!
С полного хода автомобиль остановился у ворот аэродрома.
- Помните! - повторил человек у руля.
А Ли Чан и Ван Дзе-лян приставили к бокам Крюгера дула револьверов.
В темноте подошел часовой.
- Это я, пилот Крюгер, - сказал немец и назвал пароль.
Ворота раскрылись. Автомобиль помчался в конец аэродрома.
- Где ваш самолет?
- К полету все готово?
- Да, - прохрипел Крюгер, - все готово. Нет бортмеханика.
- Справимся.
И человек, управлявший автомобилем, выскочил из машины.
В темноте чернел самолет.
Под двумя револьверами Крюгер занял свое место в пилотской кабине. Ли Чан передал Гране револьвер, и она села на место бортмеханика. Неизвестный завел пропеллер. В грохоте мотора Граня услышала: