- Да здравствует Москва!
Самолет понесся по полю. Автомобиль выехал за ворота и скрылся в облаках пыли.
Всходило солнце, когда Крюгер под угрозой трех револьверов поднялся за облака.
- Уберите, - попросил он Граню. - Пусть они уберут оружие. Если захотят, они меня будет убить - Спросите, куда лететь.
- В пустыню, к Алмасским горам, - приказал Ли Чан.
- Помните, - прокричала воодушевившаяся Граня, - помните, что вам сказали. Если вы предадите нас - мы погибнем; но прежде вы будете убиты. Вперед!
- Алмасские горы, я понималь, - закивал Крюгер. - Я дорожу своя жизнь.
В лучах солнца нового дня самолет летел над пустыней. К удивлению Грани, Крюгер стал совершенно спокоен. «Уж не задумал ли он предательство?» - подумала она. Но Крюгер летел к Алмасским горам. Иная причина давала ему возможность быть спокойным за свою судьбу.
Итак, самолет - над пустыней, а в другом конце, посреди песчаных барханов, двигался автомобиль с тремя советскими путешественниками.
«АЛМАС!.. АЛМАС!..»
Пустыня. Тишина. Нежная рябь на песчаных холмах и сияющее до боли в глазах яркое синее небо. Медленно двигался автомобиль, словно не решаясь расставаться с горами, и путники, скованные щемящим я томительным чувством, хранили молчание.
Тяжело вздыхая, ученый наконец перестал смотреть на скалы и обратился к геологу:
- Наступило время, друг мой, раскрыть вам тайну алмасов, поведать о том, что я видел в Долине Смерти и в Пещере Снов. Но прежде я приведу небольшую историческую справку. В одном из маньчжурских городов… Но вы не слушаете меня?..
- Остановитесь! - встревоженно приказал Висковский. - Мне кажется… летят самолеты!..
И действительно, три самолета, по виду бомбардировщики, появились с востока и через несколько минут закружили над автомобилем.
- Несомненно, за нами, - убежденно сказал В сковский. - Едем обратно! Посмотрим.
С самолетов заметили маневр «доджа», и тотчас все три бомбардировщика тоже повернули к горам.
- Ясно… Все понятно, - решил Висковский. - Продолжайте ехать. Старайтесь как можно дальше отъехать от гор. Я остаюсь.
- Один? Я не позволю, - запротестовал профессор, - покинуть одного! Никогда…
- Нет времени для споров, - повелительно прервал его геолог, - гоните сейчас, же изо всех сил. Я должен остаться!
Джамбон, как огорченный ребенок, обиженно моргая глазами, по-детски раскрыл рот и уже не мог говорить. Он лишь умоляюще протягивал руки, надеясь задержать геолога.
- Бесценный, друг, - бормотал он дрожащими губами, - сделайте милость, объясните, что вы задумали? Вы погубите себя!
- Я остаюсь, - легко отстраняя руки ученого, категорически повторил Висковский. - Успокойтесь и поезжайте, иначе вы погубите всех нас… Так нужно.
- Я догадываюсь, - вмешался в разговор нахмурившийся Телятников. - Если необходимо, оставайтесь. - Кинооператор вынул револьвер и добавил: - Будьте спокойны, в случае чего я от вашего имени…
- Спрячьтесь, немедленно спрячьтесь в машину! Постарайтесь лишь оттянуть время часа на два-три, больше ничего от вас не требуется. Никакой стрельбы.
- Но если «геноссен»…
- Тем более… Ни в коем случае. Пусть делают с вами что хотят. Главное - оттяните время.
- Есть! Заговорим! Можете не сомневаться - вы же знаете мой замкнутый характер.
И автомобиль с недоумевающим, растерянным Джамбоном помчался вперед. Самолеты бреющим полетом понеслись вслед за «доджем». Висковский лег на горячий песок и лежал недвижимо до тех пор, пока окончательно не затих рев моторов. Внимательно прислушавшись, не возвращаются ли самолеты, Висковский убедился, что пилоты его не заметили, и только тогда он побежал к горам. Не более чем через час он был у пропасти.
Изнывая от усталости и жажды, геолог опустился на землю.
- Лю Ин-син! - сложив рупором ладони, закричал он, свесившись над пропастью. - Лю Ин-син! - Крик прозвучал слабо в пустынном пространстве, и Висковский потерял надежду, что его услышат.
Дым, еще недавно тянувшийся из ущелий, исчез. Геолог понял: партизаны заметили аэропланы и погасили огни. Тогда он принялся бросать в пропасть камни. Тяжелые камни, падая, точно таяли в воздухе, беззвучно пропадая в бездне.
«Очутившись в одиночестве, - рассказывает Висковский, вспоминая настоящий эпизод, - и не слыша ответа на свои крики, я чуть было не раскаялся в том, что покинул автомобиль. Один в песках! Один в таинственных, безлюдных песках пустыни, за пределами Монголии, в краю, который никому не принадлежит! Я был песчинкой на колоссальном географическом «белом пятне». «Что, если, - подумал я, - никто не откликнется? Сумею ли я добраться до нашей машины и спастись?» И я безостановочно бросал камни в пропасть…»