– Нравится? – спросил у нее незнакомый голос откуда-то сверху, и Пимпочка встряхнула головой, освобождаясь от мечтаний.
Симпатичный молодой человек в шортах и белой футболке стоял, облокотившись на поручни последней в ряду яхты, возле которой Софи и остановилась в задумчивости. Он настойчиво повторил свой вопрос:
– Нравится? Хотите покататься?
– Нет, спасибо, – засмеялась девушка. – Нравится, конечно, как же этакая красавица может не понравиться. Но все равно уже пора возвращаться!
– А жаль!
– Мне тоже! – она повернулась, чтобы уйти, потом остановилась на минуту. – Странно, у вас порт приписки Люнденвик, а я там за последние три года ни разу ваш «Quest» не видела.
Молодой человек пожал плечами.
– Яхта не моя, а брата, но вы правы: Роберт и в самом деле давненько не бывал в Бритвальде. Ну, зато я там живу! Давайте познакомимся, кто знает, может, встретимся где-нибудь между Темзой и королевским дворцом? Я Кристофер, лучше даже Крис, а вы?
– Софи! – рассмеялась она, помахала рукой яхте, Крису, серебряному единорогу Бритвальда, изображенному на флаге, и побежала к выходу со стоянки.
А на дороге обратно в отель она ухитрилась заблудиться.
Вроде бы от ворот порта к дверям гостиницы шла в горку почти прямая улица, rue Pavillon. Правда, идя по ней и разглядывая витрины, в какой-то момент Софи отвлеклась на удивительной расцветки кошку, сидевшую у входа в узкий изогнутый переулочек. Кошка была голубовато-серебристая, на мордочке ее красовалась шоколадная маска, сквозь которую на прохожих безразлично взирали ярко-голубые глаза. Конечно, такую красоту непременно нужно было заснять. Софи завозилась, доставая из сумочки коммуникатор, а кошка тем временем неспешной походкой отправилась в переулок. Девушка пошла за ней, они обе куда-то свернули, потом еще раз…
В общем, догнав, наконец, своенравную модель и сохранив в коммуникаторе ее шелковистую шерстку, гибкий длинный хвост и голубые глаза, Пимпочка поняла, что не знает, куда идти. Вроде бы, рассуждая логично, надо повернуть назад и идти вверх, на холм – но там снова какие-то переулки, да еще и перегороженные веревками с бельем и непонятными ящиками. Выйти назад к порту? Вон, море сверкает через проем между домами… Но там оказался дворик, совсем крохотный, где помещался только раскидистый каштан и скамейка под ним. На скамейке храпел толстый усатый дядька, а возле него лежал пес такого размера, что ноги сами вынесли девушку обратно в переулок.
Она остановилась, зажмурилась, проговорила волшебную скороговорку из своего детства: «Днем во втором часу заблудилась принцесса в лесу, пошла по дорожке принцесса, прямо к замку вышла из леса» и трижды повернулась вокруг себя, вытянув указательный палец. А когда открыла глаза, обнаружила, что палец этот упирается в белую футболку на мужской груди. Широкая улыбка и прищуренные голубые глаза…
– Крис! Что вы тут делаете?
– Да, видите, Софи, ненадолго мы с вами расстались! Но это моя реплика, это я должен был спросить, что вы тут делаете? Вообще-то это не лучший район для юной леди!
Вздохнув, девушка призналась сразу во всем: кошка, переулки, море, и совершенно непонятно, как выйти к отелю.
– Я, вообще-то, никогда не заблуживаюсь… не заблуждаюсь… не теряю дорогу, вот! Мой папа говорит, что у меня есть шишка направления, – и она ткнула себя куда-то между правым виском и затылком. – А тут почему-то она не сработала.
– Думаю, Массалия решила немного поиграть с вами, – снова улыбнулся он. – Старая колдунья иногда ревниво относится к молоденьким девушкам. Это и не удивительно, если учесть, что ей-то уже больше двух тысяч лет.
– Двух тысяч? Неужели с тех пор что-то сохранилось?
– Немногое, конечно, но сохранилось. Если у вас есть пятнадцать минут…
Софи вздохнула и решительно кивнула:
– Есть. Лидия и Вэл, конечно, будут бурчать, но я их предупрежу, что задерживаюсь.
Пропавшая улица Pavillon нашлась в двух шагах от места, где Пимпочка заблудилась. Крис шел с ней рядом и рассказывал о городе:
– Массалию основали фокейцы, примерно за 600 лет до Открытия Дорог. По легенде, этот кусок побережья царь лигурийцев подарил к свадьбе своей дочери Гиптиде. Она и ее муж, эллинский полководец Протис, заложили здесь город. От того, первого города, конечно, не осталось ничего, кроме культурного слоя на глубине примерно тридцати метров. А вот от римлян осталось…
В этот момент очередная узкая улочка повернула, и глазам молодых людей открылась широкая площадь, огороженная невысокой чугунной решеткой. А за ней – несколько стройных колонн, кусок гладкого мозаичного пола и невероятной толщины дерево, узловатые ветви которого поддерживала странная металлическая конструкция.