— И вы полезете по этой веревочке? — повторила Гана вопрос жреца и в ужасе всплеснула руками.— Как вы только не боитесь…— восхищенно прошептала она.
Соня ничего не ответила, только сдержанно улыбнулась: обычное, мол, дело. Она и думать забыла, что совсем недавно едва не запаниковала у них на глазах, когда поняла, какое приключение сулит ей выдумка Вожака.
— Когда полезем? — спросила она.
— Как только стемнеет,— ответил Вожак, закрепляя второй конец каната.
— Какие вы бесстрашные,— прошептала Гана, но ни Соня, ни Север ее уже не слышали.
Солнце коснулось нижней кромкой края гор на западе, и приходилось спешить.
— Я переберусь первым,— говорил Вожак, убирая оставшиеся вещи в тюки и откладывая в сторону те два, что собирался взять с собой.— Вещи отправишь следом.— Он показал специальные защелки, с помощью которых тюки должны крепиться к канату.— Сама переберешься после них.— С последними словами он протянул Соне сверток с доспехами.— Переодевайся.
Гана с Мурзио растерянно переглянулись. Если жрец и задумывался, что скоро им придется остаться вдвоем, то девушке такая мысль, похоже, не приходила в голову вовсе. Впрочем, и митрианец, видимо, не предполагал, что случится это так скоро. Однако испугаться они не успели. Север вышел из-за кустов акации, облаченный в доспехи, на первый взгляд не слишком закрывавшие тело. Вслед за ним появилась шадизарка в своих доспехах, которые и вовсе показались Мурзио верхом бесстыдства. Зато Гана восхищенно всплеснула руками. Только теперь она вспомнила, что уже видела ее в таком виде прежде, но сразу после потасовки в родной Яме ее мало интересовали чужие наряды.
— Какая же ты красивая! — восхищенно произнесла она то, что уже не раз говорила подруге.
Север коротко усмехнулся.
— Пора,— сказал воин.
— Но ведь солнце еще не скрылось,— заметила девушка.
— Да, но когда это произойдет, нам придется поторопиться: ты же знаешь, как быстро наступает ночь в этих краях.
Что ж, он опять оказался прав. Север подтащил оба тюка к дереву. Один, с оружием, и впрямь был тяжелым, хотя Вожак и переложил в него далеко не все. Другой же, с веревками и едой, по сравнению с ним казался просто пушинкой.
— Вам не о чем беспокоиться,— сказал Север, обернувшись к Мурзио, который подумал было, что о них забыли.— Вулоф с Вилвой остаются с вами. Они вас защитят, присмотрят за скакунами. Вам придется только проследить, чтобы у коней не спутались и не упали с ног путы. Да, и за костром присматривайте, чтобы не дымил.
Только после этого Север обернулся к волкам, присел перед ними и обнял за шеи.
— Ты все понял? — спросил он Вулофа.
— Да…— коротко рыкнул тот.
— Справишься?
— Отдохну…
Север удовлетворенно кивнул и, увидев изумление на лице митрианца, пояснил:
— Это шутка. Привыкай. Кстати, не засыпайте слишком глубоко. Как только Шалло или Вестница сообщат, что надо уходить, вам придется быстро расстреножить коней, оседлать их, собраться самим и ждать нас внизу.
— Где?
— Не знаю.— Воин пожал могучими плечами.— Положись на Вулофа. Он выберет место, а Вестница приведет нас к нему.
— Когда тюки слать?
— Я подам сигнал.
— А я увижу его в темноте? — удивилась девушка.
— Хорошо, я пришлю Шалло,— ответил он, затягивая петли ремня на запястьях.— Ну все.
Север перекинул ноги через канат и быстро заскользил по нему вниз. Гана сдавленно охнула, когда он скрылся из виду. Соня коснулась зеленоватой змейки, почти невидимой в темноте. Нить мелко дрожала. Это длилось недолго, и дрожь вдруг пропала. Все… Сорвался! Ей захотелось закричать, но вместо этого она отругала себя. Канат-то натянут. Словно откликаясь на ее мысли, веревка дрогнула и слегка провисла. Ясно, отцепился.
— Уже там,— сказала она тихо.
И без того огромные глазищи ее подруги сделались совсем круглыми, словно она не сомневалась, что Север просто решил покончить с собой, и теперь бесконечно удивлена, что этого не произошло. Жрец же закатил глаза, и его губы зашевелились, шепча душеспасительную молитву, но тут Соня отвернулась, потому что раздался шелест крыльев, и Шалло прокаркала:
— Тюки д-р-авай!
Гана, хохотнув, подняла более тяжелый из мешков. Соня тут же ухватилась за второй его край, застежка защелкнулась.
— Отпуск-р-ай!
Однако, прежде чем они успели это сделать, Шалло уселась на тюк и расправила крылья:
— Д-р-авай!
Гана от неожиданности выпустила мешок и тут же расхохоталась. Ей все это приключение казалось ужасно страшным, одновременно непередаваемо нелепым и смешным. Тюк с сидящей на нем вороной умчался в ночь, и из темноты до них донеслось затихающее:
— А-ха-ха-ха!
— Я так понимаю, это тоже шутки? — спросил подошедший Мурзио.
— Ага,— ответила Соня неуверенно.
Она и сама еще не успела привыкнуть к стремительной перемене, происшедшей с Шалло, которая долго прислушивалась к людям и вдруг резко заговорила, причем много и охотно. Впрочем, быть может, такие перемены и должны наступать внезапно? Размышляя о своем, Соня забылась и из раздумий ее вывел резкий крик.
— Тюки д-р-авай! — картаво требовала Шалло.
Соня быстро навесила оставшийся тючок и, так же хохоча, смелая птица поехала на нем к противоположному склону, где ее ждал Вожак.
— Ну вот и все,— грустно подытожила Гана.
— Перестань…— Соня ласково погладила подругу по щеке.— Что-то подсказывает мне, что у нас впереди долгий путь и множество приключений.
— Таких, как это? — спросила Гана и покачала головой.— Если так жить, то долго не протянешь.
— Ну что ты,— успокаивала ее воительница.— Просто не забывай думать о том, что случится, если…
— Что если? — не поняла Гана.
— Просто — если… Многое может произойти, но надо обдумывать свои поступки, и ничего страшного не случится.
— Ах,— вздохнула Гана.— Тебя послушать — все легко.
— Тюки д-р-авай! — нахально потребовала Шалло, и Задира возмущенно застрекотала, давая понять, что нет больше мешков — все переправили.— Сама д-р-авай! — каркнула ворона, выразительно мотнув головой в сторону темнеющего провала.
— Что значит, сама давай? — Воительница повернулась к нахалке.— Я тебе дам!
— Кар-раул! — закричала Шалло и, замахав крыльями, скрылась во тьме.
Задира вскочила хозяйке на плечо и погрозила беглянке лапкой.
Соня открыла дверцу закрепленной у пояса клеточки и погладила зверька.
— Забирайся. Завтра тебе предстоит много работы.
Задира пискнула и нырнула в переплетение кожаных ремней. Соня закрыла дверцу.
— Тебе страшно? — спросила Гана.— Я бы ни за что не согласилась прыгнуть… Туда.— Она ткнула пальцем в темноту.
— Конечно, страшно,— пожала плечами воительница.— Но страх в таких делах — первейший помощник.
— Правда?! — обрадовалась Гана.— Это хорошо. Ведь оставаться я боюсь еще больше, чем прыгать,— призналась она.
— Вот и прекрасно,— невпопад отозвалась Соня, продевая руки в петли и затягивая их на кистях.— Главное — к краю плато не выходи, а почувствуешь страх, разыщи Вулофа и спроси у него, все ли в порядке? Тебе сразу станет легче. Ну а мне пора.
Она чмокнула подругу в щеку, кивнула здорово перетрусившему Мурзио и, забросив ноги на канат, скользнула в темноту.
Вестница каркнула, и Север мгновенно проснулся, хотя глаз пока не открывал. Умом он понимал, что это не сигнал об опасности, но многолетняя привычка брала верх. Еще некоторое время он лежал не шевелясь и прислушивался, но ничего, кроме шума бушевавшего водопада, его слух не улавливал.