А Вика устроилась на круглом камне с выступом, с двух сторон от нее верными пажами торчали братья Кучкаровы. Они готовы были выполнить любое ее пожелание. Скажи она, что ей хочется приобрести каменное кресло для постоянного пользования, и они самоотверженно притащили бы этот стокилограммовый сувенир — так их заворожила красота Вики и ее пение. А голос у нее действительно был замечательный. Вожатые сравнивали Вику с юным итальянским певцом Робертино Лоретти. А Джонни Старт сказал, что столица его родины тоже Виктория, и это прекрасно. Только один Колобок упрямо не замечал ее достоинств, то и дело норовил чем-нибудь досадить.
Между тем Спагетти взобрался с кинокамерой на Черный камень — для обзорной съемки. Доктор Фарадж в это время осматривал сбитый до крови палец на ноге Бибимо, полненькой девчонки с прической «ежик». Ссадину обработали легким раствором марганцовки и при участии Лолы наложили лист подорожника.
— Подорожник самый чудный листик, — сказала Лола, подавая доктору Фараджу бинт, — он всегда приходит на помощь человеку. Если ранка, мозоль, фурункул или даже заболит живот, сок подорожника вылечит в два счета.
— По-моему, ты уже сейчас могла бы защитить диссертацию, — сказал доктор Фарадж.
— Готовлюсь, — серьезно ответила Лола, — только сначала надо собрать практический материал.
Рядом щелкнул затвор фотоаппарата. Это Аяр запечатлел очередное путевое мгновение.
Тут как раз Ангелина Великановна созвала на походную планерку вожатых-инструкторов и командиров пятерок. Аяра, как юнкора, тоже пригласили. На каменной тумбе Ангелина Великановна разложила карту местности.
— Так. Еще раз проштудируем весь маршрут и уясним научные задачи экспедиции.
Пятерки Джонни Старта и Сони Замураевой под контролем Вундергая, Бабашкина и Цветаны назначили дежурными на следующем привале, определили часовых, костровых, поваров.
А после планерки раздалась команда. «Поднять рюкзаки!» Ребят на солнышке разморило, двое трое успели вздремнуть и теперь, потягиваясь и зевая, неохотно просовывали руки в лямки своих рюкзаков. Только несравненная Вика не изменила себе, старалась использовать каждую минуту для «увековечивания» своей особы. Мало того, что она пребывала в центре окружающей действительности, так еще ухитрялась при съемках попасть в кадр.
Вот и сейчас, перед отходом, увидев, что юнкор ищет подходящий ракурс, чтобы зафиксировать Черный камень, Вика произнесла своим мелодичным вкрадчивым голоском:
— Если ты хочешь, чтобы этот валун ожил, попроси меня, — и, не дожидаясь ответа, в один момент Вика оказалась на Черном камне, услужливо подсаженная братьями Кучкаровыми. — Учти, — она кокетливо погрозила пальчиком юнкору, — через десять лет этот камень, благодаря моей известности, станет драгоценным, а твоя работа получит приз, — и Вика приняла мечтательный вид, устремив взор к снежным вершинам.
Спорить не было смысла. Аяру оставалось только щелкнуть затвором и отойти в сторону. Вдруг он заорал не своим голосом:
— Ребята! Скорее! Сюда-а! Здесь рисунки первобытные…
В одну минуту все столпились возле Аяра. Каждый старался протиснуться вперед, толкаясь локтями, оттаскивая друг друга за рубашки и штаны. Аяр тотчас вскарабкался на Черный камень, оттуда удобнее было наблюдать. Подошла Ангелина Великановна, спокойно раздвинула толпу ребят, пропустила доктора Фараджа и Цветану. Вундергай остался сзади.
— Это петроглифы, то есть наскальные рисунки, — сказал доктор Фарадж, поправляя темные очки. Он присел на корточки. — Однако, ребята, надо сказать, они свеженькие, похоже, это автографы туристов…
— Какой смысл ставить автографы в таком неудобном месте, — деликатно возразил Вундергай, — их ведь почти не видно, трава прикрывает.
— Действительно, — согласилась Ангелина Великановна. — Турист, если уж выведет каракули, то за километр будет видно. А тут что-то любопытное, может, причуда какого-нибудь художника.
— А вдруг это обращение далеких предков к нам? — осенило Аяра. — Я читал, что у них форма связи на расстоянии выражалась через всякие рисунки, а письма не было.
Ангелина Великановна жестом остановила его:
— Так, дорогой Аяр. Времени у нас в обрез. Фотографируй валун вместе с рисунками — и вперед. На привале можешь философствовать сколько угодно.