… Высшим князьям следует иногда отпускать своего демона, если одержимый не хочет быть поглощён Нижним миром раньше срока, а в благодарность демон подарит своему носителю длинную жизнь без обычных человеческих болезней… — шуршали страницы, повинуясь пальцам с нанизанными на них крупными перстнями. Врага следовало знать в лицо. Слышался треск поленьев в камине, но фигуру читающего скрывал мрак, разгоняемый лишь одинокой свечой.
— Как там поживает князь? — голос говорящего был хриплым, но сильным.
— Пытается сделать так, чтобы никто не узнал о срыве ритуала и пытается найти убийц, — говорящий низко кланялся и всячески лебезил. — Но у него ничего не выйдет.
— В твоих интересах, чтобы так и случилась. — Взмахом руки были погашены свечи. — Убирайся.
Слуга не посмел испытывать терпение господина. Тот, оставшись один, криво усмехнулся: если князь не узнает, кому обязан своими проблемами, то он не остановится на достигнутом; а если узнает — то он уничтожит его в прямом столкновении. В любом случае, князь Дейрос падёт.
Глава 7. Подозрения (ч. 1). Излишняя осведомлённость
Служанки привели Лилию Львовну в, как она поняла по рядам книг на полках, полутёмную библиотеку, от запахов которой у неё свербело в носу. За время нахождения в этом замке медиум смирилась, что здесь нет ни электричества, ни люстр, ни розеток… ничего. Она всегда обходила библиотеки стороной: запах пыли, шорохи, издаваемые страницами, — не вдохновляли Чёрную Лилию прикоснуться к вместилищу мудрости веков. Но сегодня выбора ей не оставили. Служанки в четыре руки осторожно усадили её на кресло с резной спинкой, словно она была недужной или стеклянной. Это начинало раздражать обычно сдержанную Лилию Львовну. Но больше всего её выводило из себя, как, смотря на неё, уже виденные ею мужчина с белыми волосами и женщина в синем платье говорили: «ᛚᛁᛚᛁᛏᛏᚨ». Это звучало очень похоже на её родное имя, но воспринималось как набор звуков–рун. Всякий раз Лилия Львовна хотела тряхнуть головой, чтобы прогнать странные знаки из головы. Но они растворялись сами.
Медиум не заметила, как служанки оставили их втроём. Женщина села напротив, так близко, что Чёрная Лилия могла видеть мимические морщинки в уголках губ, прямой нос, тонкие губы и витые серьги в ушах. Та снова к ней обратилась «ᛚᛁᛚᛁᛏᛏᚨ». Лилия Львовна была на грани:
— Что вы от меня хотите! — в сердцах воскликнула она.
От её крика женщина отклонилась назад, а мужчина наоборот приблизился. На их лицах застыло одинаковое выражение недоумения, они переглянулись. Кажется, эти люди тоже её не понимали. Все трое помолчали. А потом началось форменное безобразие, по мнению медиума. Её, как ребёнка тыкали в предметы и называли их. Женщина указала на себя и произнесла: «ᛗᚾᛟᚷᛟᛚᛁᚲᚨᛃ», а мужчина — «ᚲᚱᚨᛁᛋ ᛇᚱᚾᚨ». Лилия Львовна хваталась за голову, в прямом смысле этого слова, но ей показывали книги, перо, окно, стол… и просили повторить. Медиум мысленно кривилась и ругала «учителей» на все лады, когда её заставляли до бесконечности писать четыре набора рун: ᛚᛁᛚᛁᛏᛏᚨ, ᛗᚾᛟᚷᛟᛚᛁᚲᚨᛃ, ᚦᛇйᚱᛟᛋ ᚠᚨᚱᛁᚢᛋ и ᚲᚱᚨᛁᛋ ᛇᚱᚾᚨ. Первый обозначал её, второй и четвёртый — ясно кого. А вот третий… человека, зашифрованного под этой комбинацией знаков, ей ещё не представили. Но Чёрная Лилия писала и, как попугай, повторяла слова. Она устала быть ничего не понимающей и ничего не знающей об этом месте девочкой.
Так продолжалось, по расчетам Лилии Львовны, около месяца. В комнаты медиум возвращалась с опухшей от новых слов головой. И в один из вечеров в комнате она оказалась не одна: в углу, где в стену были ввинчены крюки с цепями, сидели две огромные собаки. Издали они доставали Чёрной Лилии до пояса. Смотреть вблизи она не хотела.
В воспоминаниях Лилии Львовны, словно петарды, взорвались и разлетелись шипящими брызгами воспоминания из далекого детства, когда она также смотрела на двух огромных псов. А звери рвали цепи и скалили пасти, чтобы с утробным рычанием окружить её, вцепиться в руку. Медиум не помнила, чем всё тогда закончилось, но сейчас эти собаки прямо на её глазах раздавались вширь, словно в один прыжок оказались рядом с ней. В миг её дыхание перехватило, а сердце зашлось в рваном ритме. Лилию Львовну повело, и она вцепилась в косяк, пытаясь сохранить равновесие. Медиум была уверена, что сейчас упадёт прямо в раззявленные пасти. Вдоль спины прошла волна холода, и мир покачнулся.
В отчаянных попытках спастись она сделала шаг назад. Перед глазами померк свет, а комната стала расплываться. Инстинктивно медиум попыталась дышать медленнее. Кажется, псы почувствовали её панику, потому что натянули цепи и утробно зарычали. Тёмно–серая густая шерсть встала дыбом, зубы были оскалены, а хвост — трубой. Зрачки Лилии Львовны в ужасе расширились, и она попятилась. Нужно было сбежать из комнаты, но куда идти? Утопая в накатывающей волнами панической атаке, Чёрная Лилия смогла вспомнить только двоих людей, на чью помощь она могла бы рассчитывать.