— Помоги Онги! — срывающимся голосом приказал Эрна, подразумевая бойца, сейчас сражающегося со всего одним врагом. Первый стражник под ударами двоих одержимых был практически обречён. Если все стражники полягут, Эрне точно было несдобровать. Трясущимися от магического истощения руками некромант активировал сигнальный амулет, вызывая подмогу от замка. И словно что–то почувствовав, один из нападавших оставил в покое свою жертву и тоже бросился на Крайса. Когти одержимого вспороли на груди мантию некроманта, и кровь тонкими ручейками устремилась к земле. Эрна отшатнулся, закусив губу одновременно от боли и досады, что расслабился и не озаботился нормальным оружием. Жертвенный нож терял свои запасы магии, а потому скоро должен был стать бесполезным. К счастью, не получивший ран стражник сумел связать боем одного из одержимых, а второго маг, очень рискуя, полоснул клинком. Легкая куртка врага оказалась вспорота, рваные края раны разошлись и быстро окрасились кровью. Враг завыл на одной высокой ноте, отшатываясь, когда тьма стала пожирать его плоть. Тут некромант услышал топот десятка ног и заметил знакомый силуэт Сальвы. Подмога! Маг снова разорвал дистанцию, отпрыгнув. Но нападавшие и не подумали продолжать: они метнулись прочь, приминая высокую траву, направляясь куда–то в сторону леса. Но раненый одержимый чуть приотстал, и Эрна крикнул:
— Реми! Прикажи захватить его! — и указал на отстающего. Начальник стражи продублировал приказ, и четверо стражников вскинула арбалеты. Слаженно тренькнули болты, пригвоздив одержимого к земле, он нечленораздельно забулькал.
— Я же сказал остановить, а не убивать! — прохрипел еле стоящий на ногах Эрна.
— Сейчас разберёмся, — голос Сальвы был спокоен. Его демоническая кровь чувствовала близость низшего одержимого, а потому желала убрать этот мусор с пути. Но приказ есть приказ, и нападавший не получил ни одного болта в жизненно важные участки тела. Два болта обнаружились в ногах, а два других ушли в молоко. Всё же одержимый, даже будучи раненым, сохранял прежнюю прыть и ловкость.
— Куда его теперь? На допрос? — начальник стражи не удивился новому приказу. После недавнего происшествия некромант получил от князя большую свободу действий, а стража и слуги не слепые.
Пока оказывали некроманту первую помощь, пленника успели связать. Затем Эрна и Сальва отошли в сторону, негромко обсуждая то, что случилось сегодня. Маг делал вид, что делится с начальником стражи подробностями нападения, а Реми — что доложит князю всё в подробностях. За прошедший с момента срыва ритуала месяц мужчины успели хорошо сработаться: некромант подготовил для стражи несколько защитных и сигнальных амулетов, а Сальва никогда не забывал послать с ним бойцов для поддержки.
Допрос провели в подвалах замка в присутствии князя, целителя и начальника стражи. Дейрос Фариус самолично пытался хоть чего–то добиться от рычащего непотребства одержимого, а рядом кружил Воибор, помогающий удерживать пленника в сознании. Здесь, в сумраке подземелий, его целительские навыки играли совсем другую роль, чем в освещённых солнцем коридорах и дворе замка. Если знать, куда нанести удар, то боль может стать нестерпимой, а угроза жизни в целом — остаться незначительной. К сожалению, низшие одержимые не зря обладали примитивным интеллектом, способным на понимание и выполнение только команд, а не на осмысленный диалог. И сидящий в отдалении Реми Сальва ничего существенного не записал в протокол допроса, кроме скулежа и хрипов пытаемого. Демоническая кровь начальника стражи бурлила, но он крепко сжимал перо и выводил на пергаменте заданные князем Дейросом вопросы и не несущие никакой информации ответы: «Кто твой высший?», «Кто приказал тебе напасть на моих людей?», «Зачем ты на них напал?» и тому подобные.
Итогом послужило бессознательное состояние допрашиваемого, когда князь немного перестарался. Он что–то прорычал и вихрем унёсся прочь из подвала. Реми облегчённо вздохнул: Дейрос решил отыграться не на них, а на ком–то из слуг. Воибор тоже расслабил напряжённые вследствие безуспешного допроса плечи. Мужчины коротко взглянули друг на друга напоследок, и начальник стражи приказал закинуть пленника в одну из пустующих камер, а Воибор пошаркал прочь из подвала, про себя сетуя, что после промозглости подземелий кости скоро начнут ныть.
Ради интереса он решил заглянуть и к некроманту: было бы замечательно, если бы тот как–нибудь тихонько помер. Но надеждам целителя сбыться не удалось. В рабочем кабинете Эрны обнаружилась Многоликая, а сам он сидел на диване, ослабленный, бледнее обычного, но живой. Воибор хотел возмутиться, что это княжеская жена делает в покоях княжеского же мага, но та так взглянула на него, что целитель проглотил желавшие сорваться с языка слова. И быстро скрылся за дверями.
А некромант облегчённо вздохнул. Рядом с Многоликой выздоравливать оказалось гораздо легче, чем в одиночестве. Она дышала неслышно, пахла морозцем, закроешь глаза — и как будто один. А откроешь — на тебя смотрят голубые льдинки глаз.
Эрна устроился в именно в рабочем кабинете, так как здесь его магические резервы восстанавливались чуть быстрее, вбирая разлитую в помещении силу — отголоски прежних заклинаний. Она пришла совсем недавно, когда маг уже успел привести себя в порядок, но всё ещё был слаб и в изнеможении прилёг на диван в кабинете. Поступь княгини Фариус была легка, она стояла рядом до тех пор, пока он не подвинулся, чтобы дать место присесть. Подол платья касался его чистой мантии, а тонкий пальчик с аккуратным ноготком невесомо дотронулся до его плеча, будто ободряя. Она молчала, и он был нем. Зачем слова, когда можно просто сидеть и чувствовать другого рядом?
Темнота скрывала лишнее, не предназначенное для глаз. Было тихо, как в склепе. И лишь чьё–то дыхание доносилось из центра комнаты. Скрипнули двери, и блик светильника пронзил мрак, застывая желтоватым пятном в ворсинах тёмно–коричневого ковра. Слуга с поклоном просил разрешения начать доклад.
— Одержимые вернулись…
Но голос, похожий на рык, прервал его:
— Я знаю!
— Некромант жив, — говоривший сжался, ожидая наказания.
Светильник треснул, брызжа бликами света, пожираемыми тьмой и умирающими, не достигая пола. Сердце слуги окаменело, пронзаемое иглами страха. Господин даже не коснулся его, но суставы уже выворачивало нестерпимой болью. Но застонать, а уж тем более заорать слуга себе не позволил: господин не любил громких звуков. Сколько продолжалась пытка, несчастный не запомнил. Он пришёл в себя лежащим на полу перед дверями личных покоем господина, на холодных камнях и в освещении тусклых магических ламп на стенах уходящего в бесконечность коридора. Слуга принёс господину дурные вести: тот, кого в замке Фариус считали за нового любимца князя, сменившего на этом посту Воибора, был до сих пор жив.
Глава 8. Подозрения (ч. 2). Нежелание знать
За всё время служения при дворе князя Дейроса некромант Крайс Эрна не мог припомнить столь долгого, но вынимающего сердце дня. И никогда он не говорил с княгиней Многоликой столь много и столь откровенно. Началось всё со вполне закономерного вопроса, когда они заподозрили, что Лилитта — отнюдь не та Лилитта, что раньше. Она была почти безумна, но только почти. Она казалась старше и совсем не похожей на юную избалованную княжну. И Эрна решился просить:
— Госпожа Многоликая, почему бы нам не спросить вашу дочь, кто она на самом деле? — очередной разговор слова начался в рабочем кабинете некроманта.
Сквозь высокие окна светило солнце, бросая на пол изломанные блики и оттеняя некоторую бледность кожи собеседницы. На, казалось бы, безобидный вопрос княгиня ответила удивлённым взглядом на безупречно холодном лице: