Выбрать главу

Кажется, он задремал, потому что диван рядом вдруг прогнулся, а невесомое касание к плечу и донёсшийся сквозь сон голос пробудили его: «Крайс, тебе плохо?» В этом голосе сталкивались льдинки, и он сразу же узнал его, просыпаясь. Многоликая сидела рядом и с легким интересом смотрела на него.

— И всё же, что показал твой ритуал? Не мог ли он ошибиться?

— Нет, не думаю. Этому научил меня мой наставник. Так мы вместе с ним проверяли учеников, что напрашивались к нему в подопечные. Но никогда не случалось, чтобы проверка показала одновременно предрасположенность к чтению будущего и прошлого. Случалось, что претендент мог управлять парой стихий или был предназначен в жрецы или священники, хотя учитель рассказывал, что когда–то встретил мага, обладающего магией тьмы и света. Но видеть прошлое и будущее одновременно — невозможно.

— Ты прав. Тем более книжников–женщин не бывает. Но чтица… — Многоликая завозилась на диване, устроившись в пол–оборота к Эрне, — значит, Лилитта может видеть будущее?

— И прошлое, — добавил некромант, хоть и неуверенно. — Но она точно не демон. Не одержимая, — продолжил он мысль чуть погодя.

— Это… не радует меня.

— Князь убьёт Лилитту, верно? — голос Эрны дрожал. За эти два месяца он сблизился с девочкой больше, чем за пятнадцать предыдущих лет. Он узнал её уже «обновлённой», мало помня время до ритуала. И она ему нравилась. И захотелось иметь дочь. Или сына. Эрна отвёл глаза, избегая смотреть на Многоликую и коря себя за неподобающие мысли: «Или сына…» — Почему бы нам не рассказать всё Лилитте?

— Что рассказать, Крайс? Что в неё должен был вселиться демон? Но разве ты не помнишь, как она отреагировала на твой недавний рассказ про одержимых?

Да, некромант помнил. Тогда на лице княжны быстро сменяли друг друга удивление, неверие, а затем и отвращение, будто узнать подобное для неё было неприятным сюрпризом. Так как отреагирует девочка на подобное известие? Он не решился бы гадать. Наделает глупостей, как пить дать.

— И как мы теперь должны пробудить в ней демона, если демона–то и нет? — на мгновение страшная догадка ослепила его: — Если демона нет, то кто есть?

— Никого нет, Крайс, — утомлённо произнесла Многоликая. — Я думаю, её разум, встретившийся с чем–то неприемлемым для неё, раскололся в ходе того ритуала, запечатал прошлые воспоминания, и поэтому она стала другой.

— Госпожа, вам что–то известно об этом? Вы уже встречались с подобным?

— И да, и нет. Это только мои догадки. Но давай оставим их. Сейчас самое важное — скрыть наш провал от князя и как–то пробудить лилиттины способности. По дороге в комнату я рассказала ей, что знаю, о чтицах и книжниках. Но этого, конечно, мало.

— Верно! Если у нас получится пробудить её способности видеть будущее, то можно будет попытаться спрятать Лилитту от гнева князя в обители чтиц! — Эрна, уверенный, что нашёл выход, на радостях обхватил руки Многоликой ладонями и поднёс к губам, опалая поцелуем. Но слова княгини, произнесённые с закрытыми глазами, отозвались в его сердце тупой болью:

— В любом случае меня ничего хорошего не ждёт…

Глава 9. Мỳка (ч. 1). Принятие своей судьбы

Дольше скрываться от общества князей было нельзя. И едва вернувшись с дружеского визита к соседям, князь Дейрос Фариус спустился в подвалы своего замка. Он надеялся, что там найдётся парочка пленников, чтобы спустить пар. В гостях его ожидаемо спрашивали, как поживает княжна, скоро ли её представят в обществе одержимых, чтобы показать, на что способен её демон. Дейрос, напившийся накануне подавляющих эмоции зелий, с трудом сдерживался от того, чтобы не разорвать любопытствующим глотки, но разжигать войну сейчас позволить себе не мог.

Они с Воибором и Многоликой договорились, что отвечать на подобные вопросы, и князь Фариус выплёвывал в ответ на подозрения, что его дочери требуется покой, чтобы совладать с демоном. На обратном пути Дейрос пересел на коня, оставив супругу в карете: он не был уверен, что не разорвёт её на кусочки, и даже брачные браслеты не помешают ему это сделать. Он успел лишь вцепиться отросшими когтями ей в горло, нависая над ней, а другой рукой оттянул назад сложную причёску, оскалил зубы в желании поцеловать супругу, как в дверцу кареты постучал один из стражников сопровождения, чтобы доложить, что они пересекли границы княжества.

Укусив жену за верхнюю губу и не увидев в её глазах ни страха, ни удовольствия, а лишь привычный холод, но не покорность, князь Фариус разочарованно оттолкнул её в сторону, разрывая на ней платье. И всё то время, что они провели в карете, Многоликая не кричала, умоляя, не стонала от страсти, она оставалась всё так же безучастна. Смотрела на него, не моргая, и Дейрос понемногу успокаивался. Он даже не стал выяснять, кто из стражников помешал ему, а лишь с рычанием пересел на запасного коня, оставив супругу во тьме кареты поправлять то, осталось от некогда роскошного платья.

И вот сейчас одержимый пьянел от придушенных криков и мольбы о помиловании, вырывающихся изо рта крепкого мужика, что пытался забиться в угол камеры, когда князь Фариус ленивым движением вспорол кожу у него на груди. Мужчина захлёбывался слезами и выл, раззадоривая в Дейросе демоническую сущность. А другие пленники возносили молитвы всем известным им богам, что князь сегодня посетил не их. Когда крики стихли и одержимый покинул свою жертву, то в полутьме камеры было уже не разобрать, во что превратилось тело несчастного.

Успокоившийся князь приказал подать поздний ужин, а на утро велел Многоликой и Воибору явиться к нему в кабинет.

Первым, как всегда, прибыл целитель. Прямо с порога он начал сетовать на то, что его не допускают к княжне, что Многоликая не даёт осмотреть Лилитту под предлогом, что это ей и Эрне было велено решить проблему. Воибор подобострастно заглядывал в глаза своего господина и скрипел, что княгиня и некромант последнее время стали часто видеться и проводят много времени вместе. Нет ли между ними чего? На это Дейрос лишь утробно смеялся, похлопывая целителя по плечу:

— Неужели ты думаешь, что моя жена вообще способна кого–то любить? Или испытывать страсть? Взгляни на неё! Она не умеет ничего чувствовать: ни боли, ни страха, ни вожделения. Сначала это было так интересно, но и сейчас, двадцать лет спустя, не даёт мне покоя. Вот, например, вчера…

И Воибор заинтересованно таращил глаза, когда князь Фариус рассказывал о вчерашней поездке. За этим приятным разговором их и застала Многоликая. Безуспешно Виобор искал в ней признаки вчерашнего действа: она была безупречна в своём спокойствии, лишь тёмно–синее платье имело высокий воротник–стойку, а на шее был замысловато повязан бледно–голубой платок. Про себя Виобор ухмылялся: Эрна накануне отбыл упокаивать очередное кладбище и не знал, как поживает его дражащая госпожа. От удовольствия целитель даже начал громче, чем обычно, кряхтеть, пока князь Фариус его не одёрнул. Дейрос потребовал от Многоликой отчёта о состоянии княжны, чтобы она объяснила, почему не даёт Виобору оценить состояние Лилитты.

Многоликая бесстрастно доложила, что разум постепенно возвращается к их дочери, как и воспоминания, но Лилитта ещё очень слаба, поэтому она опасается предпринимать активные шаги по принудительному пробуждению демона, не уверенная, что в противном случае он не подчинит себе княжну.

— Я склонен с тобой согласиться. Среди нас случается, что демон пробуждается не сразу, хоть и редко. Чаще одержимые сходят с ума, не в состоянии справиться с мощью демона. — После этих слов Дейрос особо пристально взглянул на супругу: — Их убивают. Я был бы очень опечален, если лишусь дочери, ведь княжество не должно оставаться без наследника.