Выбрать главу

Лилия Львовна старалась глубоко дышать, чтобы хоть как–то уменьшить боль. В кромешной тьме она чувствовала себя неуверенно, на задворках разума билась паника. Чей–то тоненький детский голосок начинал нашёптывать ей: «Теперь ты отсюда не выберешься. Просто смирись.» Чёрная Лилия почувствовала, как вдоль позвоночника пробежала стая мурашек. Сгинуть здесь? Она не могла себе этого позволить! Этот мир, она только начала познавать его. Словно молодость и сила вернулись к ней с перемещением в тело Лилитты. Княжна прикусила щёку изнутри, чтобы как–то отвлечься от боли в руке. Она решила двигаться в обратном направлении, но имелись препятствие: отсутствие света, без которого план тайных ходов был бесполезен. Первое уже не спасти, а пергамент всё ещё был в её правой руке. Застигнутая болью, она так крепко вцепилась в него, что могла и порвать. «Только не это…» — взмолилась Чёрная Лилия. Собственный шёпот позволил слегка разогнать удушающий страх тьмы.

«Свет. Мне нужен свет. Без него я быстро тут заплутаю. Ах, если бы у меня была магия… но у меня нет магии. А что у меня есть?» — так размышляла княжна, пока сделала пару шагов прочь от странной лужи. Вдруг бы та достигла её ног? Возможно, стоило остаться на месте, чтобы ещё во что–то не попасть, но в бездействии было так просто сосредоточиться на боли. «Мне нужен свет», — как мантру повторяла про себя Лилия Львовна. Что такое свет? Это солнце? Что такое солнце? «Это же соулу, символ которой — солнечный диск!» — со вздохом медиум сунула пергамент за пазуху, а освободившейся рукой размашисто начертила в воздухе перед собой руну соулу, похожую на молнию.

От заполнившего коридор яркого сияния Лилия Львовна непроизвольно зажмурилась, а перед глазами заплясали цветные круги. Открыть глаза оказалось невозможно, тогда княжна вслепую махнула рукой, чтобы попасть по тому месту, где предположительно была соулу. Свет сразу потух. Подобного она не ожидала.

Теперь Чёрная Лилия была аккуратнее. Руна вышла маленькая, со спичечный коробок. Такого же размера получился и шар света, который завис рядом с ней. В неверных тенях удалось рассмотреть, что от пузырящейся на полу лужи Лилия Львовна успела удалиться лишь на метр, а её левая рука представляла собой ужасное зрелище. Кое–где кожа слезла клочьями, обнажая кровоточащие мышцы, в других же местах она пузырилась, из–за сукровицы выглядела влажной, словно разъеденной кислотой. «Что это за лужа такая!» — не выдержав подобного зрелища, княжна отвернулась. Она пожевала губу в попытках понять, можно ли как–то уменьшить боль. В голову приходила только анестезия. Но где её было взять, будучи запертой между стенами средневекового замка?

В раздумьях Лилия Львовна сделала несколько шагов прочь от источника света. Она даже вытащила карту, чтобы сверить путь. Соулу между тем осталась на месте. Медиум обернулась, чтобы взглянуть на маленькое солнышко за своей спиной. «Если соулу смогла дать свет, что способно уменьшить боль?» — Чёрная Лилия перебирала известные ей руны. Больше всего подошла бы иса — холод. Что, если не заморозка, помогает уменьшить боль. Не уверенная в своих силах княжна нарисовала руну, похожую на заглавную английскую I, как можно ближе к ране. Медиум не могла сдержать вздох удивления, когда облезшую кожу покрыла корочка льда. Боль и правда стала меньше.

Проведя несколько экспериментов, Лилия Львовна выяснила, что солнечный шар не движется, а если нарисовать вторую соулу, то первая гаснет. Обновляя ису ещё пару раз и призывая свет на протяжении всего пути, княжна добралась до своей комнаты, тайную дверь в которую предусмотрительно не закрывала.

Так не могло дальше продолжаться! Эти тайные ходы оказались полны неприятных сюрпризов, чтобы бездумно блуждать по ним. Чёрная Лилия твёрдо решила разобраться с механизмом, запирающим дверь в её комнату, чтобы наконец отыскать похожие, чтобы риск хотя бы имел смысл. Что за ужасные катакомбы понастроил папаша Лилитты!

* * *

Многоликую мало интересовали «увлечения» её мужа, она старалась лишний раз не обращать на него внимания, но события последних месяцев всё поменяли. Волей–неволей княгине приходилось наблюдать за Дейросом, чтобы не пропустить малейших признаков того, что ей грозит опасность со стороны одержимого. Супруг обычно посвящал её в свои дела, дозволяя княгине участвовать в решении некоторых вопросов. Она занималась обеспечением замка провизией, а её супруг — вооруженным улаживанием конфликтов с соседями. Многоликая прекрасно знала, что основу армии князей составляли некроманты и нежить, но в свете последних событий Крайс Эрна очень сильно ослаб, а мертвецы стали выходить из–под контроля.

Когда из замка отбыло несколько десятков стражников, княгиня обеспокоилась безопасностью своей семьи. Она поспешила к Дейросу за разъяснениями. Проще и ближе всего оказалось открыть дверь и войти в его личные покои. Здесь, как и в комнате княжны, царил красный, разбавленный чёрными цветами. От этого Многоликой иногда казалось, что её кожа горит.

Князь был в практически благодушном настроении. Его глаза сверкали огнём бездны, а губы — искривлены в хищной усмешке. «Он явно что–то задумал,» — мысленно вздохнула Многоликая.

— Дейрос, что происходит? Куда ты отправил воинов, ослабив охрану замка?

— Лика, дорогая, не беспокойся, они скоро вернутся. Только доставят сюда парочку людишек, — князь растянул губы в улыбке, обнажая заострившиеся зубы.

— Хорошо, — Многоликая ненадолго прикрыла глаза. — Ты что–то узнал по поводу тех, кто использовал клейма рода Фариус? — Ей не было дела до того факта, что где–то там у её мужа появился родственник, лишь одно тревожило княгиню: вдруг этот человек посягнёт на их владения, что может привести к потере ею статуса и устроенной жизни в относительном комфорте. Многоликой некуда было бы идти, вздумай она покинуть княжество. Также у неё не было и друзей, которых отталкивала её холодность и внешнее безразличие. Княгиня недавно отчетливо поняла, что кроме жизни ей есть, что ещё терять.

— Вот как раз за этими сведениями и отправились мои люди. Как только они доставят слуг моего дражайшего отца, я сразу же допрошу их. Не хочешь ли поприсутствовать? — Дейрос слитным движением приблизился к Многоликой. На его лице расцвела соблазнительная улыбка, будто приглашал он прогуляться под ночным светилом, а не наблюдать за своими кровавыми развлечениями.

Княгиня осталась стоять неподвижно, когда горячее дыхание коснулось обнажённой кожи. Дейрос цепким движением схватил жену за талию, а свободной рукой коснулся её щеки. Кожа одержимого была горяча, как дыхание Нижнего мира, а кожа — сухой. Он был порочно красив, и если бы на месте Многоликой стояла любая другая женщина, то она легко бы утонула в мерцающей бездне дейросовых глаз. Практически нежно князь обвёл пальцем контур губ супруги, но та застыла, словно статуя, никак не реагируя на близость мужчины.

Дейрос утробно рассмеялся. Его жена была восхитительно холодна — её нужно было ломать, подчинять каждый раз. За почти двадцать лет брака она так и не смогла наскучить ему. Многоликая являла собой яркий контраст с любовницами–однодневками старого Фаруиса: они молили о пощаде уже после пары ночей с отцом Дейроса, а Лика лишь, вставая по утру, с прямой спиной возвращалась к себе, чтобы привести себя в порядок.

— Я думаю, мы сможем провести время с большей пользой, пока ждём возращения моих воинов… — с этими словами князь развернулся на сто восемьдесят градусов, толкая супругу на кровать.

От резкого движения её тёмно–синее платье взметнулось, словно крылья бабочки. Толчок был настолько сильный, что она практически навзничь упала на ложе. Многоликая успела опереться руками позади себя, от этого движения её голова слегка запрокинулась, обнажая беззащитную шею. В глазах Дейроса разгоралась жажда определённого рода. Он облизнулся, скользя взглядом по нескольким выбившимися из причёски жены прядям, что опускались на грудь. На лице Многоликой стыла маска безразличия к происходящему. Её хотелось разбить, и Дейрос, приблизившись, грубо схватил жену за волосы, вытаскивая заколки. В следующее мгновение он опрокинул её на постель.