В разгар очередного допроса, проводившегося под аккомпанемент криков боли служанки, начальнику стражи сообщили, что прибыл Онги с целителем. Радости Реми не было предела: он имел официальный повод покинуть пропахшие кровью казематы и получил надежду самому не оказаться с вырванным сердцем, когда князь вернётся и не обнаружит супругу в живых.
Сальва встречал имперского целителя во дворе замка. Онги представил его как Хайла Кундиге. Реми он показался чересчур молодым, но, как известно, внешность лекарей всегда обманчива. Они могли выглядеть юношами, но быть глубокими стариками, и наоборот: походить на развалины, но отличаться нечеловеческой выносливостью. Сальва с почтением проводил Хайла в господское крыло и извинился, что они не могут пока позволить ему отдохнуть с дороги, но лекарь претензий не предъявлял, понимающе улыбаясь.
Некромант ожидал целителя подле княгини, боясь того, что Многоликая не доживёт до его прибытия. Эрна встречал лекаря как спасителя. Он безропотно пропустил его к постели госпожи, но остался в комнате, пристально следя за ним. Хайл носил волосы забранными в хвост, скреплённый несколькими кольцами. Эрна отметил, что его волосы были короче, чем у самого некроманта. «Он слабый целитель?» — нахмурился маг. Но другого лекаря взять было не откуда. Облачен Хайл был в белый кафтан, на котором контрастно выделялся широкий зелёный пояс с множеством кармашков. Оттуда торчали склянки и крепился тонкий кинжал в простых ножнах.
Для начала целитель коснулся запястья Многоликой, затем склонился к её лицу, ловя дыхание. Княгиня дышала поверхностно, чуть приоткрытыми губами, её кожа была бледна и в свете магических светильников казалась восковой.
— Как давно она была отравлена? Вам удалось выяснить, чем и как? — поинтересовался Хайл.
— Почти два дня назад. Яд я не знаю, но последним, что она пила перед тем, как упасть… и вот так, был сок амаретты. Княгиня всегда его пьёт, — пояснил некромант. Он уже начала догадываться, что случившееся с Многоликой было не случайным отравлением, а вполне намеренным.
— Эта зелёная каёмка у губ…
— Вы знаете, что это за яд и как его нейтрализовать?
— Да, это сéрника. Редкий яд, который изготовляется на территории Чёрного королевства. Я сделаю всё, что в моих силах.
— Я прошу вас. Цена не имеет для меня значения, — впервые за эти два дня некромант обрёл надежду. Было ли это совпадением, что Многоликую отравили именно ядом с его далёкой родины?
— Мои услуги имеют фиксированную цену, но так как мне пришлось проделать столь дальний путь, я дополнительно попрошу ответить на один мой вопрос.
— Вопрос? Какой?
— Всё потом. Сейчас оставьте нас, чтобы я смог заняться исцелением, — с этими словами Хайл склонился над княгиней и распростёр над ней руки. Последним, что видел Эрна, покидая комнату, был льющийся с кистей лекаря свет.
Глава 15. Возвращение (ч. 1). Кто они на самом деле?
Стоило Эрне покинуть покои недужной, как расслабленность, словно воск, стекла с лица целителя. Ему потребовался всего один взгляд, чтобы понять, что княгиню среди живых держало либо чудо, либо везение. Противоядия от сéрники не сущестовало, только своевременное вмешательство лекаря могло отсрочить неизбежный конец. Чем раньше была оказана помощь, тем выше был шанс, что после излечения у отравленного не будет отсроченных последствий. Сéрника была запрещена, она убивала незаметно, и её использование каралось смертной казнью во всех странах. Очевидно, что своим долгом Хайл Кундиге считал предупредить об использовании яда имперских дознавателей, хотя и сомневался, что те как–то отреагируют на происшествие на территории Союза княжеств, с которым Аладанаи частенько воевала. Но некромант из чужой страны будто знал, как попросить о помощи в письме, ведь Хайл всегда считал себя стоящим выше международных распрей. Настоящий целитель.
Магия текла из его рук ровным потоком, укутывая Многоликую в золотистый кокон. Свет втягивал в себя скверну, привнесённую ядом в тело княгини, растворял в себе. Целитель верил, что силой его наделила сама Светлая Хозяйка. Лишь одного она не дала своему верному слуге, но стоило ли сейчас жалеть о этом?
Хайл прикрыл глаза, воспроизводя перед внутренним зрением конфигурации Многоликой. Они были разорваны во многих местах, топорщась в разные стороны обрывками, через которые утекала жизнь княгини. Будь она магом, то сначала бы потеряла магию. Иногда маги это вовремя замечали, иногда нет. Судьба последних была предрешена. Когда магический взгляд целителя переместился к голове отравленной, он невольно распахнул глаза, теряя концентрацию. Её конфигурации в области мозга выглядели так, будто из них вырезали кусок, а затем оставшиеся части соединили. Вышло аккуратно, но уже не так, как было раньше, и природная гармония была нарушена. Но Кундиге был уверен, что это точно не являлось действием сéрники. Он был готов поклясться, что о чём–то подобном уже читал, но, где именно, вспомнить не мог.
Возобновляя воздействие светом, он задержался мыслями на этом феномене. Многоликая не была безумной или потерявшей память. У сумасшедших конфигурации в области мозга были спутаны, часто оборваны. У беспамятных — не хватало части линий, будто вырвали кусок. Хайл решил, что княгиня намеренно что–то забыла, но, чем объяснить ювелирно соединённые концы конфигураций, он пока не вспомнил.
Под влиянием целительного света свободные концы линий перестали терять жизнь, позволяя перейти к следующему этапу — окончательному выведению яда и восстановлению повреждённых конфигураций. Кундиге не даром в своё время считали очень одарённым магом — он справился и с этим. Легко двигая руками, он подцеплял конфигурации Многоликой, соединяя разорванные концы и вновь наполняя их жизнью. Княгиня выглядела измученной, будто уже до его прибытия долго болела, а её линии были бедны силой. Целителю показалось, что не вмешайся он, то прожила бы Многоликая ещё лет пять–десять, не больше.
Хотя ему за это и не заплатят, Хайл постарался наполнить её конфигурации силой чуть больше, чем к этому привыкла Многоликая. И здесь его поджидала очередная неожиданность. На мгновение, словно мираж в пустыне, перед ним мелькнуло видение совсем другой женщины, нет, девушки. Она тепло улыбалась миру, её короткие чёрные волосы были взъерошены, а облачена она была в костюм для верховой езды. Образ растаял столь же быстро, как и возник перед внутренним взглядом целителя. «Кажется, я знаю, кто такая Многоликая…» — пробормотал он чуть слышно. Но о таком в приличном обществе говорить было не принято. А сами конфигурации просто отторгали его магию, будто были уже полны, хотя Хайл видел обратное.
За дверями покоев княгини не находил себе места Эрна. Он шагами мерил коридор, ходя из одного конца в другой. Стражники косились на него подозрительно, но молчали. Тягостные думы одолевали некроманта.
Запоздало он начал задумываться о том, как выглядело его поведение со стороны. По возвращении князь обязательно начнёт разбирательство. На кого падёт подозрение? «На меня?» — сам себе ответил некромант. Или… на Воибора?
Через высокие стрельчатые окна падал вечерний свет, отбрасывая причудливые тени, а Эрна остановился возле окна, смотря на видневшиеся вдалеке поля. «Воибор. Он явно меня недолюбливает. А теперь, кажется, и княгиню. Иначе бы точно попробовал ей помочь», — размышлял Крайс. «В замке точно есть шпион. И до сих пор непонятно, кто стоит за всем этим», — он обернулся на дверь княжеских покоев, но те оставались всё так же сомкнуты.