И тут возникли две серьёзные проблемы: Чёрная Лилия в прошлой жизни не умела ездить на лошадях и было только одно седло. За ещё одну монетку мальчишки заседлали для княжны коня, а сама медиум молилась хорошо теперь известной ей богине, как было принято в замке, чтобы тело вспомнило всё само. Оно пока не отзывалось, поэтому коня пришлось вести под уздцы.
Наёмники разобрались со своими скакунами гораздо быстрее и теперь дожидались Лилитту в тени раскидистого дерева. Запинаясь и краснея, она призналась, что сама на коня не заберётся. Ирис захихикал в кулак, а Драгос рывком подхватил невысокую девушку и усадил на спину животного. По–мужски усадил, но княжна не возражала. Она покрепче вцепилась в поводья. Медиум сильно зажмурилась, вызывая в памяти все доступные ей видения: прочитанные книги, просмотренные фильмы и воспоминания прежней владелицы тела. В голове царил туман, лишь руки и ноги кое–как сумели задать животному нужные команды и направление. К счастью, кони оказались прирученные, а потому княжна сумела приноровиться к езде почти сразу. Тело действовало само, медиум должна была только не мешать ему.
Была ночь, и им пришлось двигаться наугад, да и оставаться вблизи замка никто не хотел. В дороге они молчали, но разговоров и не требовалось: единственный способ покинуть Союз княжеств Дэммор — это Амра, и дорога туда была только одна.
По утру князь Дейрос, как и планировал, отправил наёмников в атаку на княжество Дольф. Его сопровождали Крайс и Реми с отрядом стражников, на охране замка остался Онги, ставший негласным заместителем Сальвы. Многоликая преспокойно отдыхала в своих покоях, ссылалаясь на недомогание, и о дочери не заикалась. Воибор как всегда что–то делал в своих подземных покоях.
Служанки, которые всегда по утру навещали госпожу Лилитту, помогая ей одеваться и принося завтрак, обнаружили пустые комнаты, прогоревшие дрова в камине и несмятую постель. Сначала они в нерешительности замерли, не зная, как реагировать. Княжна всегда встречала их, ещё лёжа в постели, рядом на полу бывали разбросаны книжки, иногда раскрытие. Их приходилось собирать, шторы — раздвигать, княжну — будить, кормить, сооружать сложную причёску и одевать корсет и многослойные платья. Хотя в последнее время она и сама явно научилась делать простенькие причёски, от корсета по вечерам старалась избавиться как можно быстрее.
И вот складывалось впечатление, что вчера княжна так и не легла. Одна из служанок сделала один нерешительный шаг, оглядывая комнату повнимательнее. Шкатулки с украшениями, стоящие на трюмо, были на месте, книги лежали в несколько стопок на полу, шторы были едва приоткрыты и, на первый взгляд, в покоях всё было на месте. Кроме госпожи Лилитты. Прислужницы прекрасно помнили, что случилось в замке совсем недавно. Неужели княжну похитили или, того паче, убили! Девушки переглянулись с одинаковым испугом на лицах.
— Нужно доложить князю, — прошептала одна из них. — Иди ты, я боюсь.
— Князь отбыл вместе с войском, — возразила вторая. — Нужно доложить княгине. Ты иди, сообщи ей, а я побегу к целителю Воибору, может, он что–то придумает.
Так они и решили.
Первая служанка бросилась в покои Многоликой, которую нашла лежащей в постели и что–то читающей. Обычно к этому времени княгиня уже была на ногах, она инспектировала учётные книги или гуляла в саду, но после отравления, о котором шептался весь замок, она стала подолгу оставаться у себя, реже выходила из замка. Её и Лилитту, в отличие от князя, слуги хотя бы не боялись.
— Госпожа! — истерично воскликнула служанка. — Юной госпожи нет в её комнатах!
Многоликая с внутренней тревогой ожидала, когда об этом доложат. Не меняя выражения лица, к чему все были привычны, она отложила книгу, откинула одеяло и опустилась босыми ногами на пол. В широкой ночной сорочке и с распущенными волосами княгиня не была похожа на ту гордую женщину, которой обычно представала перед чужими.
— Я должна убедиться лично, — но на холод в её голосе повлиять не могло, кажется, ничего.
Служанка безмолвно кивнула и уже хотела помочь госпоже одеться, но Многоликая это всегда делала сама, только личная прислужница помогала ей заплетать волосы. Княгиня приказала оставить её одну и начала неспешно одеваться. Они никуда не торопилась. Конечно, Многоликая я не ожидала, что Лилитта так быстро покинет замок, они договаривались, что девочка присоединится к чтице, когда та двинется в обратный путь в обитель. Или Дейрос уже выпроводил предсказательницу из замка? На мгновение Многоликая пожалела, что не успела ничего спросить у пророчицы. Но сейчас было не до этого. Однако поговорить, если чтица ещё здесь, по поводу Лилитты было нужно.
В коридор уже ступила прежняя княгиня: тёмно–синее закрытое платье в пол, изящные серьги в ушах и неширокие кольца на пальцах. Она ступала неторопливо, всей кожей ощущая встревоженный взгляд сопровождавшей её служанки. У покоев Лилитты им встретились Воибор и вторая прислужница, которая выглядела не в пример спокойнее своей товарки. Старец как–то особо громко кряхтел, хмурил кустистые брови и поглаживал бороду.
Первой в покои княжны ступила Многоликая, соблюдая хоть минимальные правила приличия, затем просочился Воибор. Всё было так, как и описывала служанка: Лилитты не было, признаков обыска или борьбы не было, все вещи — на своих местах. «Хоть бы не так очевидно всё оставила,» — подумала княгиня, но вслух приказала служанкам вызвать Онги, который должен был отправить охранников под арест, допросить их и передать её приказ начать поиски Лилитты в замке.
У них было около суток, пока Дейрос не вернётся из военного похода. Многоликая не сомневалась, что её муж потерпит поражение: кто же будет пытаться оспорить предсказание чтицы. За это время нужно было развить бурную деятельность, чтобы её не убили сразу, а дали время оправдаться. Воибора тоже надо было занять, поэтому княгиня поручила ему изучить комнату на наличие магических следов, чем старец и занялся.
Он был удивлён исчезновением Лилитты. Ничего подобного ему в голову и не приходило. Целитель был уверен, что однажды князь самолично избавиться от ущербной демоницы, но вот оно как сложилось. Воибор прикрыл глаза, погружаясь в магические потоки, наполняющие комнату. Его магическое чутьё показывало, что несколько дней назад в комнате творились заклинания, сходные с запрещённой в их мире магией крови, но ни одного классического он не увидел. Живых или мёртвых, кроме них четверых, в покоях не было.
— Я ничего не вижу, — проскрипел Воибор. Про магию крови он ничего не сказал: старец не хотел, чтобы его в этом обвинили, тем более, безосновательно.
Многоликая сохраняла бесстрастное выражение лица, и целитель не мог понять, то ли ей всё равно, то ли она не удивлена, то ли всегда такая. В любом случае, князь будет недоволен, а значит, княгине несдобровать. Воибор потёр одну руку другой и с притворно вежливым поклоном попросил разрешения присоединиться к обыску замка.
В ожидании Онги Многоликая принялась за осмотр покоев Лилитты. Она опасалась, что та могла чем–то себя выдать, но при беглом изучении оставленных вещей удалось выяснить, что девочка забрала только собранные ими припасы, украшения и удобную для побега одежду. Шторы были неплотно задвинуты, окна — закрыты. Повседневное платье нашлось в гардеробной, не было похоже, что княжна взяла что–то из книг: Многоликая с Эрной сами подбирали ей литературу и следили за её прочтением и запоминанием основной информации, и последние выданные Лилитте книги были на месте. Но только выдвинула княгиня ящик трюмо, как стала очевидной пропажа личного дневника её дочери. Это порадовало Многоликую. Больше ничего примечательного она не обнаружила.