Шла книга полторы декады аж из северо-восточной Азии. До последнего переживала, что окажется что-то не то. Но нет. Это было самое настоящее «Падение Вечности» Таршии. То самое. И даже почти новенькое. Только бумага слегка пожелтела от времени и страницы с одного уголка от влаги пошли волнами.
Заворачивать такую вещь в традиционную подарочную обертку было опасно. Так как при распаковке можно было легко повредить обложку. Поэтому, я положила ее в небольшую коробку с изображением маяка из финальной локации.
Надеюсь, Аску понравится. Жаль, что его сейчас не было дома. Мы бы веселились, пытаясь тихо подсунуть друг другу подарки.
Эх… Все не так должно было быть.
В Ущербный День все с самого утра поднимали переполох, пытаясь как можно незаметнее сунуть подарок. Хоть в карман, хоть к волосам приколоть, хоть на кровати кинуть.
Обычно родители хотели успеть до того, как мы с братом проснемся. Но, как обычно, подрывались все заранее. И начинался маленький кипишь.
Также было важно, чтобы даритель не был узнан. Хотя это правило почти никогда не работало. По крайней мере у нас в семье.
Сидеть в пустом доме одной в Ущербный День — это уже совершенно не то. Люди же специально приезжали к родителям в гости минимум за день, чтобы праздновать семьей и большой компанией.
Я хотела пригласить бабушку с дедушкой, но они привыкли отмечать дома. По их словам, они вдвоем еле выдержали отдых в номере на курорте. А в гости к дедам вместе с Аском — тоже не то. Свой дом все же комфортнее. Тут я ее понимала.
К тому же, нас не приглашали.
*
В любом случае, праздничный пир сам себя не приготовит.
Тихонько вздохнув, я пошла на кухню в надежде, что хоть готовка меня сможет отвлечь. Вчера даже успела везде протереть пыль.
Все-таки жаль, что Сферы Порядка никак не хотели работать. Полезнейшая штука была бы. Я еще несколько раз пыталась ее применить. Хроники даже Просьбу на десятый раз отметили как выполненную. А чары, как не работали, так и не работают.
В обед нужно было разносить соседям соль. И я хотела послать Аска этим заниматься или составить ему компанию. Хотя хозяйка обычно этого не делала, а наоборот — встречала соседей.
Вместо праздничных планов я торчала у плиты, помешивая золотистые ломтики картофеля в кастрюле, и никого из соседей видеть не хотела.
Подвигом стала огромная индейка, что я с горем пополам затолкала в духовку три часа назад. Ни о какой фаршировке яблоками и грушами речи не шло. Но рука после такого напряжения вполне нормально себя чувствовала. Наверное, сетчатый каркас поддержал.
Теперь я стояла перед недоваренным картофелем и рассчитывала, как бы все это количество освободить от бульона и при этом не ошпариться. А потом еще выложить на горячий противень к птице-переростку.
Обычно мне не приходилось готовить в таком количестве. Но это была одна из традиций.
Салаты и полусоусы для закусок я уже приготовила и расфасовала большую часть по коробочкам, а небольшое количество поставила на стол. Осталось протушить ломтики мяса с соусом, пожарить рисовых оладушек и омлетов с различными начинками, открыть консервированные соленья и сделать еще пару мелочей. Или больше, чем пару. В теории, это все должно постепенно подъедаться семьей в течении сегодняшнего и ближайшего дней.
И кому это есть? Кому я вообще готовлю?
Аск снова написал, что задержится еще немного из-за погоды. Еще бы. Всю ночь мело так, словно сегодня должен был наступить конец света.
Я терпеливо вздохнула и ухватила кастрюлю обеими руками.
Как-нибудь сама справлюсь.
*
До середины дня мне все же удалось справиться с готовкой и уборкой. После чего пришлось приводить себя в порядок так как жар от плиты и духовки заставил меня вспотеть сильнее, чем во время тренировок, а волосы пропахли жареными овощами. Даже вытяжка не спасла.
Из соседей пока никто не заглядывал. Не хотелось оставлять дом и в одиночку бродить по селу. Тем более, в мое отсутствие кто-то мог зайти с гостинцами. Но тут уже ничего не поделаешь. Я все же вышла.
После ночной бури, погода была на гадость ясной и морозной. Слепяще светило солнышко в ясном голубом небе, но небольшой ветерок все равно подмораживал руки и щеки, а на шарфе оставался влажный след, от которого нос мерз еще сильнее. Как будто этого было мало, в глаза задувало мелкие снежинки.
Ненавижу холод и зиму.
Тридцатисантиметровый снежный порог казался пушистым и легким, собираясь высокими плавными кучами под заборами и домами. Но разгребать его ногами все равно было тяжело.