Аск знал, что я редко пробую еду во время готовки. Поэтому обычно подзывал меня покушать за компанию.
Есть совершенно не хотелось. Пришлось соврать:
— Во время готовки поела. Я не голодная.
— Встань.
— Что? — я сначала задала вопрос, понимая, что туплю. И тут же подскочила с бортика ванной.
Меня слегка повело в сторону, но папа успел словить.
— Так. Мы идем кушать! — решительно сказал он и повел из ванной под ручку.
Аск возмущенно на меня глянул.
— Можно я просто пойду спать? — похоже мои просьбы никто не хотел слушать.
С лестницы бодро слетела мама с сияющим видом и тут же крепко прижала меня к себе. Запястье взорвалось болезненной вспышкой. Даже до локтя дошло. Наверное, анальгетик подействовал плохо.
Папа закрыл рот ладонью, понимая, что это было больно.
— Пуговка моя! Так давно тебя не видела. Мы… — она прижала меня еще крепче.
На что я уже не выдержала и тихонько запищала.
— Что такое? — отреагировала на мой писк мама.
— У нее ожог.
— Все хорошо. Можно я просто лягу спать? А вы тут отлично и втроем отпразднуете, — я опустила руки, чтобы не было видно повреждений, и тут же вывернулась, убегая наверх.
Но во след мне прилетело от брата:
— Тут все голодные, как звери. И без тебя мы не начнем!
Пришлось вздохнуть и вернуться в ванную, чтобы умыться по-человечески.
Мне просто хотелось спать. И все. Неужели, в моем присутствии была такая острая необходимость? Зачем поднимать такой кипишь?
— Достань из духовки мясо, пожалуйста. Я его фольгой накрыла, так что не должно высохнуть, — попросила я брата.
Он нахмурился и тут же полез в уже остывшую печь.
— Ты сдурела!? — вопль брата я услышала уже на втором этаже. Видимо, он имел ввиду то, что я все же запихнула эту восьми килограммовую дуру, да еще и картофелем вокруг осыпала.
Должно было получиться вкусно. Хотя не знаю. Даже на соль не пробовала.
*
Платье и волосы было легко привести в порядок. А, вот, с макияжем оказалось уже сложнее. Видимо, мой несчастливый день продолжался, так как приходилось в четвертый раз стирать неудачный результат и начинать заново. Половина лица уже покраснела.
Пятый раз тоже не вышел. На этот раз были виноваты не мои кривые руки, а братец, что стремительно влетел в комнату и сжал меня в объятиях.
Чуть глаз себе кистью не проткнула! Почему всем вокруг хочется меня искалечить!?
Из праведного гнева, я измазала подводкой лицо Аска. Но тот не обратил на мои мазюкания внимания. Я еще пару раз хорошенько ткнула ему в лоб, окончательно убив кисточку.
— Спасибо. Спасибо, Аль, — его голос слегка дрожал.
Мне стало понятно, что подарок ему все же пришелся по душе. Все опасалась, как бы не вышло совсем наоборот.
— Пожалуйста, — я перестала тыкать в него кистью и взмолилась. — Ясь… Мне дышать нечем.
— Что у тебя с лицом? Ты плакала? — увидел он неудачный результат моих художеств.
На что, я просто отмахнулась и принялась стирать весь макияж.
И так нормально похожу. Тем более мы дома.
— Почему ты не в костюме? Точно! — Аск куда-то ушел.
Отлично поговорили.
Он вернулся практически сразу, заставая меня с розово-черными кругами вокруг глаз. Но уже совершенно не обращал внимания на мой вид.
— Забавно получилось или… даже не знаю, — он протянул мне маленький кристаллический накопитель в виде кулона на цепочке. — Это тебе.
В накопителях хранили информацию. Конечно, было бы куда проще передать файл по сети, но в Ущербный День дарили физический подарок, с учетом предпочтений человека. Пусть это было что-то маленькое, дешевое, сделанное своими руками. Видимо, поэтому Аск записал информацию на физический носитель.
Из уважения к брату, я не стала тянуть и тут же сунула накопитель в разъем на комме.
На диске оказался один единственный небольшой объект. Это был текстовый файл под названием «Грань Бессмертия» автора Таршия Сели. Насколько я помнила, они никогда не издавали такое произведение.
— Не знаю, понравится, ли тебе… — Аск несколько непривычно стушевался. — Как думаешь, это не слишком, брать их псевдоним?
Из любопытства я ее открыла и тут же прикрыла рот ладонью.
«Таршия Сели
Грань Бессмертия
74 г.э. В.
Моей Майе.
Утро все же наступило. Ясное и свежее. Озаряя мелким морским бризом травянистый берег. Словно назло всем невзгодам и горечи, что довелось тебе пережить.
Но согласись…»