Выбрать главу

— Аль, не начинай! — прервал меня брат.

А что мне делать? Чем еще заняться, если даже с родителями говорить не о чем?

— Расскажите, как прошел финал судебной тяжбы. Мне очень интересно, а-то Ясень не говорит, сколько не спрашивала.

Брат с возмущенным видом сложил руки на груди.

— Расскажите о работе. Хоть не будете отвлекаться в комм, лишь бы делать вид, что заняты, — последнюю фразу я адресовала отцу.

Похоже, папа никак не отреагировал на мои слова. А мама лишь поджала губы и с показным любопытством вытянула из бара бутылку с зеленым абсентом. Видно, что она была на грани кипения, но сдерживала себя.

Ну, давай! Наори на меня хорошенько, и выгони в свою комнату. Хоть пойду и отосплюсь. И не надо будет это терпеть.

— Давай лучше ты расскажешь про себя. Аск говорил, что у тебя появились друзья, — мама натянуто улыбнулась и поставила бутылку на край стола.

Мой взгляд проследил за возможной траекторией падения.

— Если абсент прольется, придется выкинуть ковер, и в доме декаду будет вонять горьким анисом и алкоголем, — предупредила я.

Что мне им рассказать?

«Родители, в середине лета со мной приключилась неведомая херня. Которая, возможно, заберет меня через пять лун в другой мир. Я ненавижу и ревную к творению всей вашей жизни, но продолжаю играть, чтобы зарабатывать, и не брать ваши деньги. А еще потому что у меня там все новые друзья. Ах, да! Теперь неизвестно, как будут относиться ко мне все эти друзья, зная, что мои родители — создатели этой самой игры и ее владельцы. Еще неизвестные люди теперь за один только день присылают несколько дюжин сообщений с угрозами. И не только с угрозами, но и с подробным описанием того как и в какие отверстия меня любят. Ох, еще кое-что: я уже не дева. С кем спала? С подружками, братом и каким-то левым парнем. Алкоголь? Было и не раз. Наркотики? Да, конечно.»

Думаю, они бы оценили такой рассказ. По крайней, мере мама. Папа сейчас был очень занят, и вряд ли обратил свое драгоценное внимание бы на такие мелочи.

Но мне действительно не хотелось рушить хотя бы эту видимость праздника. Тогда как все настойчиво вынуждали меня это сделать. Или же в моем теле опять пробудились гормоны остервина.

Мама бутылку не переставила. Пришлось самой приводить стойку в порядок.

— Давно ты употребляешь алкоголь? — она стрельнула глазами в Аска и перевела взгляд на бар.

— Он тут не при чем, — расшифровала я ее мимику. — Кстати, помните, как ваша дочь забежала к вам на работу с маленьким подарком в честь первого анонса «Небесных садов»? Где-то за полторы декады до папиного Дня Рождения.

Мама нахмурилась, поджимая губы:

— Разве ты не оставила вино в офисе?

— Да, оставила, — я рефлекторно задышала на четыре-девять. — После того, как проторчала в этом самом офисе до половины восьмого вечера. И тогда у меня еще были хоть какие-то иллюзии на ваш счет: что вы помните о назначенной встрече, но произошли абсолютно непредвиденные обстоятельства, требующие вашего срочного руководства.

Пусть секретарь и сказала мне прямо, что они всего лишь тестировали что-то на внешнем полигоне, не хотелось ее подводить. Папа любил искать крайних и виноватых в своих ошибках.

— Вот, с тех пор и употребляю алкоголь, — последняя бутылка со звоном вошла на свое положенное место.

— Но мы…

— Мам, можно кое о чем попрошу? Всего об одной вещи, — я вздохнула, прерывая ритм. — Если не собираетесь выполнять обещания, прошу, не надо продолжать врать. Это куда обиднее, чем честно сказать: «у нас планы». Все понимаю: вы увлечены, и никуда от этого не деться. Но не надо делать вид, что вы продолжаете интересоваться нами с Аском.

У мамы немного задрожали губы. Я сжала ее ладони своими.

— Еще раз: я все понимаю.

— Солнышко мое, ты ошибаешься, — она обняла меня прижимая к груди. — Мы тебя очень-очень любим.

— А Аска? — спросила я ехидцей.

— И Аска, конечно же!

Я подманила брата рукой, заключая в обнимашки.

Кажется, мама начала тихо плакать. Наверное, от усталости.

— Мамуль, ты чего?

— У нас так много всего произошло за это время. Но вы оба так изменились. Настолько… — она всхлипнула.

— Что Вы ее не узнали, — вздохнул брат.

— Чья бы корова мычала, — я его самого не узнала после возвращения. А потом еще полгода притираться пришлось. Заново узнавать друг друга.

Папа продолжал выискивать что-то на комме. Мы его уже не отвлекали, уводя маму в ванную, чтобы та умылась. Она тоже на себя была не похожа. Видимо, сказывалась большая усталость от перегруженных последних месяцев.