На душе разрасталось обжигающее пламя обиды.
— Надеюсь, все пока на словах? Не дошло же до опекунского суда?
Аск поджал губы и отвел взгляд.
Твою ж мать! Он серьезно!?
— Сколько времени нужно на подачу такого заявления? — севшим голосом спросила я.
— Декада-полторы в среднем, если дело не срочное. Вызов пришел сегодня.
И папа с мамой все это время молчали? Подавать в официальные органы запрос для решения семейного конфликта — это было совершенно не в их стиле. По крайней мере так было раньше.
— Ха… — шмыгнула я носом. — А меня они не хотят спросить?
— Я тебя спрашиваю.
— Ты знаешь ответ! Но почему вы мирно не могли это решить? У папы крыша поехала такое через суд решать? — я даже подскочила с дивана.
— Откуда мне знать? Я пока не научился читать мысли.
— Зато отлично справляешься с манипуляциями людьми, — похвалила я брата. Потому что действительно было за что.
Правда, странный у него талант открылся. Но это было сугубо мое мнение и выказывать его Аску я не собиралась.
— Думаю, не понадобится. Моральные доводы на моей стороне.
— А то, что они — мои биологические родители?
— Думаешь, твое мнение не будут учитывать?
— Откуда мне знать? Я еще не учила семейное право.
— По крайней мере, если будет спорный момент, они должны поинтересоваться твоим мнением. Так что жди звонка от опекунских органов. Не пугайся.
— Я позвоню маме. Может, она прояснит?
— Попробуй, — брат был настроен скептически.
Разговор с мамой лишь запутал меня еще больше.
Аск вопросительно поднял брови.
— Эм… Сама не поняла, что это только что было. Какой-то поток слов. Кажется, она планировала эту речь, но все перепутала и забыла. Даже слова не дала вставить.
— Она первая трубку положила?
— Да. Сказала, что спешит.
Аск выругался и уже цензурнее, но не менее зло, добавил:
— Вот, лицемеры!
Мне не хотелось говорить о родителях плохого. Тем более, я невольно их понимала. Но со своей точки зрения принять их поступок не могла.
— Погода сухая. На мопеде в школу поезжу, — сказала я спустя пару минут раздумий.
— По гололеду и темноте на демисезонке?
— Автобусы тоже ходят. Нас несколько человек в классе в этой стороне живут. Как-то договоримся. На крайняк такси возьму. Защититься сейчас тоже могу.
Я уже показывала ему невзрачную серую молнию, что отбирала жизненные силы у любого живого существа. Конечно, не на самом Аске. После объяснения принципа построения и сути он сморщился и сказал, что применил бы эту мерзость только в крайнем случае.
Серая Молния атаковала особо гадким способом, забирая часть жизненной энергии у противника. Более стабильные и психически сильные люди ощутили бы это как резкий упадок сил и апатию. То есть наступало то самое состояние сильной усталости, когда все буквально валится из рук, путаются мысли, ударяешься любимым мизинцем о тумбочку и так далее. Слабые же и чувствительные личности от такого вполне могли словить шок и упасть в обморок.
Молния как минимум была способна дестабилизировать противника на несколько минут, и до крайности легко применялась. Бонусом шло то, что вся отобранная энергия переходила ко мне. После чего я уже могла выплести кое что помощнее, если было время. Или жахнуть Чистой Стрелой, если решаться на следующую атаку приходилось мгновенно.
Но был один существенный минус. Серая Молния влияла на мою карму в полном эквиваленте физического страдания. Не имело значения, что я защищалась, а противник не прав. То есть, моя душа считала эту атаку крайней мерой, вроде пытки.
Как ни странно, от Чистой Стрелы карма не падала столь кардинально. Но этот стремительный невидимый сгусток энергии мог навредить физически и на более тонком уровне. Это была полноценная блиц-атака. Но жрала она за раз не меньше 3 единиц энергии. После такого резкого отката меня саму встречала гравитация и вертолетики.
Единственным способом применения Стрелы с моим уровнем развития оставалось такое же резкое поглощение энергии за мгновение до. То есть, работа этих двух чар в связке — единственный вариант для нормальной атаки: забрала и тут же швырнула обратно.
Но, вот, что после такой атаки останется от человека я знать не хотела. Потому что подопытную индюшку после единственной стрелы мы выкинули в утилизатор. Точнее то, что от нее осталось. Потом еще долго кроваво-коричневый снег с перьями сгребали в один сугроб. Когда выходило солнышко и начинало пригревать, на заднем дворе появлялся отчетливый запах крови.
Я повторила тот же эксперимент на паре прочных досок. И вмятина в виде острого конуса была довольно впечатляющей.