А рядом на стене черно-белая семейная фотография. Мрак стоял в полумраке и смотрел на нее уже в который раз. На фотографии мужчина лет тридцати пяти обнимает молодую светловолосую женщину с младенцем на руках. А посреди них стоит шестилетний темноволосый паренек. У всех такие жизнерадостные и беззаботные лица. Сколько счастья и радости было тогда в их жизни. И все это в один миг оборвалось. Остались лишь тени, промелькнувшие перед глазами, мощный удар, боль, затмившая разум. Мрак опустил голову, сжав ладони в кулаки. Сердце сильно било в грудь, толчками разгоняя кровь по венам. Глаза покраснели, по небритой щеке прокатилась слеза, достигла губ. Он почувствовал ее горько-солоноватый вкус. Он от злости и обиды сильно ударил кулаком о стену. Побелка осыпалась, руку прошило болью. Он оперся о холодный бетон руками и положил на них голову, крепко зажмурив глаза. В груди что-то кольнуло острым, тело било мелкой дрожью. Он тяжело вздохнул, сел на кровать. Снял ботинки, разделся и лег, закутавшись в теплое одеяло, надеясь забыться сном.
Первый день после выброса прошел спокойно. Иногда кто-то тихонько стучал в толстую железную дверь бункера, и тогда Беркут брал дробовик и выходил на поверхность, чтобы разогнать собравшихся там мутантов. Пока Фил ухаживал за раненым товарищем, Мрак отправился на кухню готовить завтрак. Вскоре по всему помещению разливался тонкий запах вареных макарон и тушенки. Когда Мрак вернулся в комнату с большой тарелкой в руках, тут же появился бритый и сразу уселся за стол.
— Куда с немытой рожей за стол? — накинулся на него Мрак и сел на табурет.
— Не понял. — недоуменно протянул Беркут.
— Что с лицом, говорю?
— А что с ним не так?
— У тебя шишка на лбу огромная, и весь в крови. — Мрак насмешливо улыбнулся. — Ты что, вампиром подрабатываешь, кровушки захотелось?
— Ага, точно. — подхватил Фил. — На кровососа похож, голова лысая, только щупальца осталось отрастить.
Мрак заржал.
— Слышь ты, щупальце! Еще одно слово, и я тебе так по голове тресну, что мать родную не вспомнишь! — заорал на него Беркут. — Сиди и молчи!
— Ну, я же пошутил. Ты что, шуток не понимаешь?
Беркут исполнил обещанное пару секунд назад и со всей дури залепил Филу затрещину. Тот болезненно ухнул, обиделся и замолчал.
— Да отстань ты от него, прицепился. — Мрак дожевал и откинулся на спинку стула. — Лучше расскажи, как там наверху.
— Да особо нечего рассказывать. — промямлил он жуя. — Все, как обычно после выброса. Только зверья набежало много, будто медом им здесь намазано. Придется здесь еще денька два посидеть. Слышь, сгоняй за чаем. — Он развернулся к сидящему на кровати Филу. Тот послушно поднялся и пошел на кухню. Через минуту он вернулся, молча, поставил две аллюминивые кружки на стол и снова удалился на кухню.
— Только вышел, а там кабаны, с дюжину где-то. Я на крышу забрался и отстреливался. А как спустился вниз, слышу — кто-то в кустах шевелится. Я ствол поднял, подошел тихонько, и тут на меня плоть из куста выпрыгнула. Повалила на землю, потопталась и давай мне своим рылом в лицо тыкать. Я кое-как оттолкнул ее, и последнее, что она увидела, был ствол моего дробовика. Долго потом еще от ее мозгов очищался.
Беркут усмехнулся и непроизвольно провел ладонью по лицу.
— М-да… — многозначительно протянул Мрак и сделал еще один глоток согревающего напитка. — Интересный рассказ. Ладно, завтра посмотрим. Если будет все спокойно, через часа три будем у Периметра. Только с Рудым что делать?
— Да ничего. Отведем в лагерь, отдадим Ботанику, пусть он с ним разбирается. А малой его потащит. Кстати, где он?
Беркут повертел головой, но Фила не нашел.
— Обиделся он на тебя и на кухню ушел.
— Интересно, чего это он на меня обиделся? — удивленно вскинул брови бритый. — Я ж ему ничего такого не сделал.
— Ударил ни за что. — пояснил Мрак.
— Ну, ударил. Теперь что, конец света? Сам-то ты его тогда тоже не конфеткой угостить хотел.
— Когда это «тогда» — не понял Мрак.
— Вчера, когда он тебя в темноте чуть в гравиконцентрат не втолкнул.
— Так я ж за дело. — он начал оправдываться. — Да и злой был, нервы не выдержали.
— Вот, считай, и у меня нервы не выдержали. Я тоже не с прогулки вернулся.