— Истории известно, когда большее количество людей гибло за меньшее время. Оговорить кого угодно можно.
— Никто его не оговаривал, — Рекс равнодушно дёрнул плечом, — он сам рассказал, как выслеживал, как убивал. Рассказал, как очистив тайник, ставил сюрпризы, мины-растяжки.
— Да за это, не то чтобы побить, убить мало, — взорвался Малыш. — Из-за такой растяжки Фил, мой друг погиб.
Мы не успели опомниться, не сообразили удержать Малыша, сорвавшегося с места. Журналист, подскочив к Сивому, правый хуком сбил парня на пол. Сталкеры, сидевшие за столами, вскочили со своих мест.
— Не стоит бить инвалида, — укоризненно заметил дед Кузьма, подойдя к Малышу. — Не видишь, разве, у него ног нет.
Драчун посмотрел на Сивого, размазывающего кровь и слёзы по щекам, превращая лицо в безобразную, карнавальную маску. Сидя на полу, бывший сталкер поправлял задравшиеся штанины, пряча под брючинами протезы. Люди, не знавшие историю Сивого помогли ему подняться с пола, усадили за стол. Малыш вернулся к Рексу.
— Зря ты это сделал, — Рекс еле шевелил языком. — он и так наказан, неужели не заметил?
— Что-то я не понял?! — драчун ворчливо покосился в мою сторону. — с каких пор вы записались в нему в адвокаты? Он, что, одарил всех артефактами?!
— Успокойся, — нервозность журналиста передалась мне. — Не всё так просто. Не знаю, что с ним произошло, только принесли его на блокпост без обеих ног. Какое-то время его не было, видно протезы делал. А как только стал ходить, приходит в бар и у всех сталкеров просит прощения.
— Не понимаю. — Малыш посмотрел на меня. — С чего вдруг?!
— Говорит, что поменялся после того, как увидел странный сон. Это случилось как раз, после смерти Фила. Ему в тот день повезло. Наблюдая за сталкером, он натолкнулся на схрон. Богатый схрон. Рюкзаков девять там лежало, набитых артефактами. Оружия какого хочешь, боеприпасов целый склад. А на стенах нарисованные православные кресты. Сивый, с его слов, не придал этому значения, от радости в зобу дыханье спёрло. Сел он на рюкзаки, стал думать, как ему хабар незаметно для всех за пределы Зоны переправить. Сидел, сидел и не заметил, как задремал. И снится ему, что берёт он рюкзак, а тяжесть в вещмешке неподъёмная. Осенило тут Сивого, кресты мешают, совесть в них заложена. Стал он стирать кресты, не замечая, что в убежище изменения происходят. Как только стёр сталкер последний крест, зашевелились мешки, стали развязываться. Сивый хотел бежать, но куда, от страха ноги онемели, привык за спиной брата прятаться. Хотел стрелять, только в ружье патронов не оказалось, а дотянуться до пачек не может. Вылезли из мешков черти рогатые, стали над сталкером измываться:
— Какой гость к нам пожаловал!
— Хочешь нашим братом стать?
Сивый не знает, что сказать то, проснуться пытается. Черти хватают его за руки, начинают кости ломать. Треск в схроне стоит, как в сухом лесу, когда бурелом идёт. Больно человеку, кричит он, что есть мочи, а черти только смеются:
— А помнишь, как ты Шмелю руки ломал, когда он пытался от тебя защищаться?
Неизвестно каким образом, образовалась в убежище лужа, болотисто-зелёного цвета, с большими лопающими пузырями. Черти поднесли Сивого к ней, поставили в середину лужи. Пронзила тело сталкера невыносимая боль. Стал умолять он нечистых отпустить его, а черти в ответ только смеются:
— Мы тебе не все свои забавы показали. Смотри, какая у нас есть жаровня, — и суют его в «жарку». Огнём занялись и без того обугленные ноги.
— Зайцу хуже было, разве не помнишь? — рассмеялся старший чёрт на очередную мольбу Сивого помиловать его. — Ты его раненым полностью в «жарку» впихнул. А сейчас мы тебя на растяжку понесём, испробуешь собственного подарка. Как ты к Зоне, так и Зона к тебе.
— Не надо!!! Пощадите меня, умоляю вас!!! Больше никогда я не буду вредить сталкерам, обещаю!!! — завопил брат Кочубея.
Только он произнёс эти слова, всё разом пропало, а от боли сильной, Сивый потерял сознание. В таком, бессознательном состоянии перед военным блокпостом его нашли сталкеры. С тех пор приходит сюда, прощения за прошлые грехи просит.