Но Чех уже не слышал последних слов. Он обмяк, в уголках губ запузырилась слюна. Поняв, что его сил для спасения друга недостаточно, Фил стал стрелять в воздух и кричать срывающимся от слёз голосом:
— Люди! Кто-нибудь! Помогите! Кто-нибудь, на помощь!
Собаки, почувствовав в голосе человека горечь и отчаяние, жалобно завыли. Крики и вой смешались, превратились в прощальную песню умирающему сталкеру.
Живой
Константин Бугров
«Помню я тот день, когда меня понесло в Зону Отчуждения. Романтика, снорк ее подери. Все пошли и я пошел. Хотя если так себя проклинать можно и с ума сойти. Я же не первый такой, да и уж точно не последний.
В общем, с горем пополам переправили меня через «Кордон». Я и опомниться не успел. Содрали прежде три шкуры за переход, опять же у всех так. Всучили потрепанный, сломанный автомат времен второй мировой войны, причем немецкого образца. Вроде даже «Шмайсер», так его назвали сталкеры, которые встретили меня в деревне новичков. Лица у них растянулись в жабьей улыбке. И каждый на свой лад начали подшучивать. Черт с ними, я на них зла не держу.
В тот день я запомнил одного бывалого сталкера. Именно он посмотрел на меня без смеха. Как мне показалось, с грустью и отчаянием в глазах. Тогда я не придал этому значения, а сталкер ушел куда-то вглубь Зоны.
Естественно, сидеть в деревне и учиться выживать мне не хотелось. Тем более с этими ненормальными сталкерами-ветеранами. Улыбаются так открыто, а в глазах могильный холод, жутко. Именно они и губят половину ребят-новичков, используя их как «отмычки». Такого обращения к себе я не хотел и решился найти проводника. Большая часть просто отказывались, ничего не объясняя. Кто-то спрашивал, куда мне надо (а тогда меня почему-то тянуло в бар, с красивым названием «Сто рентген») и потом тоже отказывались. Еще спрашивали, сколько у меня «вечно зеленых единиц с изображением Американского президента». А денег у меня не было не то, что долларов — копейки в кармане не валялось, я говорил им что отработаю, даже вдвойне. Бродяги только смеясь, уходили, как будто заведомо решили, что я уже не жилец на этом. А некоторые отвешивали подзатыльник и посылали куда подальше. Ужасно странными они мне казались тогда.
Я и сам понимал, кому нужен простоватый паренек с провинции. Таких дурачков пруд пруди. Нос картошкой, сивый волос да за душой ни гроша. Хороший романтик — мертвый романтик. В общем, за два дня пребывания в лагере я достал всех кого мог. Даже Сидорович, жадный торговец, подарил мне «Калаш» с двумя магазинами. Не новый, но рабочий. Лишь бы я отстал от него, он даже забыл придумать мне задание. После этого ко мне прилепилось прозвище Мертвый, за самоубийственное рвение без опыта бродить по Зоне. Если выживешь, говорили они, то другую кличку придумаем, а если нет, то значит, правильное имя присвоили.
В итоге, не только я им надоел, но и они мне со своими нравоучениями. Обойдусь. ПДА есть, карта есть, автомат имеется. Решился, значит надо идти. Я выбрал день, когда все сталкеры ждали какого-то выброса, какого я тогда еще не знал. И пошел…
Небо наливалось яркими красными тонами. Не засмотреться было невозможно. Я прошел немного и в один миг, грохнуло так, что меня пошатнуло и опрокинуло на землю. «Нужно найти укрытие», взывал мой разум, и активно заработали древние рефлексы самосохранения. Я быстро поднялся и побежал, заметив впереди какое-то свечение и колыхание воздуха. За ним был заметен вход в землянку среди густой травы. Я наступил в это свечение, раздался хлопок и одновременно снова грохнуло. Небо было черным и уже не таким привлекательным и притягивающим. Потом я потерял сознание…
Когда очнулся, я находился именно в той землянке, к которой бежал. Сырая земля лежала на мне тяжелыми комками. Ей я был засыпан с ног до головы, будто похоронен заживо. На треснутом экране моего ПДА высвечивалось одно сообщение: «13:13. Близ «Свалки». Сталкер Мертвый, одновременно, попал под выброс, попал в аномалию. Умер». Мой наладонник был сломан, программа зафиксировала смерть. Но я-то жив.
Надо было выбираться. Солнце клонилось к закату. Я вылез из своего убежища и отряхнулся, сбрасывая с себя кучу пыли, грязи и мелких камней. Теперь мне предстояло найти бар, но без карты это было труднее…
Не знал я тогда, что это будет настолько трудно. Много времени я бродил по Зоне. То в рощицах, то по холмам, то по разрушенным сельскохозяйственным комплексам. Я уже был рад вернуться в лагерь новичков, но слишком к тому времени заплутал и не мог найти дороги назад. Питался очень мало, тем, что находил у мертвых сталкеров в рюкзаках. Иногда и вовсе забывал поесть.