Озеро раскинуло перед нами свою слепящую гладь сразу после того, как мы выехали из Нижнего Баскунчака – небольшого селения посреди пустынной степи. «Собачья голова», – вспомнила я. Гладкий, безжизненный берег озера, где на добрую сотню метров вокруг не растет ни единая былинка, где только башмаки незадачливых туристов, красуясь покореженными подошвами, изъеденными солью, валяются то там, то здесь – всего лишь небольшая прелюдия соленой белоснежной дали, тянущейся на многие километры искрящимся покрывалом. Кругом соль – белая, бугристая и необычайно твердая. Правду говорят – каменная. А вот и вода. Голубая, прозрачная и удивительно теплая для сентябрьских дней, она тянулась длинной, но тонкой полосой. Ее горьковато-соленый вкус еще долго останется на моих губах.
– Почему озеро такое большое, а воды так мало? – поинтересовалась я у Игоря.
– Здесь недавно закончили добычу соли. Где соль, там нет воды. Как только соль выбирают из озера на каком-то участке, там появляется вода. Она будет видна до тех пор, пока соль снова не нарастет.
Немного уставшие, мы стали собираться в обратный путь. По-осеннему нежаркое солнце тяготело к полудню, когда мы, попрощавшись с соленым озером, неслись по степи, поднимая за собой клубы пыли. Бесчисленные дороги то пересекали друг друга, то сливались в одну, то разбегались в разные стороны, а мы, не посвященные в их тайны, сначала беззаботно сворачивали с одной на другую, наивно предполагая, что все они ведут на шоссе, потом озабоченно искали нужную, пока, наконец, опасаясь заблудиться, не остановились.
Степь уже не казалась нам открытой книгой, где все легко прочитать, все видно и всегда понятно, куда идти. Теперь она была для нас одной большой загадкой.
– Вон там какой-то щит, – подсказал Игорь, – надо подъехать посмотреть.
Мы подъехали ближе. Это действительно оказался щит, а на нем – указание, что мы попали в еще одно удивительное место – пещеры, куда вход тоже строго-настрого запрещен. Эх, была-не была… Заблудились и ладно, зато пещеры посмотрим. Все-таки удивительна природа! Кругом ровная, как тетрадный лист степь, ни единого бугорка, ни единой возвышенности, и вдруг эта самая степь являет нам таинственного происхождения пещеры.
Мы проехали мимо щита с надписью, и уже через десять метров дорога начала ухабиться, бугриться, то устремляясь вверх, то бросаясь вниз так резко, что путешествовать здесь на машинах было страшновато. Мы решили идти дальше пешком. Нас встретили желто-зеленые от глины и растительности холмы. Дороги шрамами густо избороздили их лица, но это не убавило в них благородства и какого-то скульптурного изящества. Похожие друг на друга, они все-таки не были близнецами.
Маленькая тропинка, свернув с дороги, повела нас к подножью холма. Она, устремляясь вниз все глубже и глубже, споткнулась о порог крутого спуска и, петляя сквозь раскидистые кустарники, привела нас к отвесной каменистой стене. За большим валуном скрывался вход в пещеру…
Подземелье встретило нас сырым леденящим дыханием. Немного согнувшись, я вошла в пещеру, напомнившую мне келью монаха-карлика, низкую и маленькую. Я осветила фонариком ее чрево и увидела, что пещера делится на узкие лабиринты ходов, по которым можно было только проползти.
Необъяснимый страх перед подземельем заставил нас послушаться надписи на щите и не пойти дальше. Смельчаки говорят, что ходы уходят вглубь очень далеко, петляя, извиваясь. Говорят, что тянутся они до самого соленого озера. Говорят, здесь есть и подземное озеро. Не знаю, не видела…
Я сидела на валуне, перед входом в пещеру, под нависшим надо мной каменным исполином, очищая кроссовки от мелких колючек. Мыслей не было. Я вся растворилась в этих местах – в этом воздухе, в этих холмах, в этих дорогах… Меня совсем не волновало, что мы заблудились, меня не коснулось общее смятение, а на совещании по поводу того, какой дорогой ехать, я и вовсе молчала. На наше счастье, откуда-то из-за холма появился небольшой автобус с волгоградскими номерами. Он привез сюда студентов, которых влекла неудержимая страсть к запретным тайнам недр. Они-то и показали нам дорогу, ведущую на шоссе. Пора ехать домой. Прощай, Баскунчак…
Обратный путь – дорога раздумий. Солнце давало понять, что вечер не за горами. «Жигули» мчали нас в город. Беззаботный смех остался где-то там, во вчера. Притихшие, мы думали каждый о своем. Позади оставались селения, поля и бахчи. В мыслях я все время возвращалась то к соленым снегам озера, то к красной глине Богдо, то к холодному дыханию недр. Я думала о том, как удивительна моя астраханская земля, где так тесно соседствуют цветущий лотос и выжженная от солнца пустыня, где маленькая гора бросает вызов Прикаспийской низменности, рождая соль земли. Настоящую соль.