С утра Микаэля готовили к предстоящей церемонии. Его тело омыли розовой водой и умаслили дорогими благовониями. От этих процедур у Микаэля кружилась голова и путались мысли, но еще сильнее билось его сердце в ожидании начала новой жизни. Будет ли она длинной или короткой зависело сегодня только от него…
Утро выдалось на удивление солнечным. Ни единого облачка на небе, ни дуновения ветерка. Тысячи горожан с учащенным биением сердец ожидали на площади начала церемонии. Но чаще и громче в этой огромной людской массе, что собралась на городской площади, билось сердце Амины.
Уже долгое время она не находила себе места. В тот дождливый день Микаэль не принес ей лаваши. Тогда она думала, что всему виной дождь. Но Микаэль не пришел ни завтра, ни послезавтра, ни через три дня. На сердце Амины стало тревожно. Улучив момент, когда отец был на службе во дворце, Амина пошла к юрте Микаэля. К ее изумлению, юрта была пуста. Все здесь оставалось так, словно ее обитатели лишь ненадолго покинули жилище. Амина спрашивала у соседей, но те лишь качали головами. Никто не видел ни Микаэля, ни его сестер, и никто не знал, что могло с ними случиться. Ничего не знал о ее друге и отец. Микаэль пропал бесследно. Амина тщетно искала его, и вот вчера глашатай объявил народу о вступлении на престол нового кагана Микаэля. Словно струна оборвалась в сердце девушки, больно ударив ее. И вот теперь Амина, слившись в единую массу с людской толпой, стояла на городской площади в ожидании ритуала. Она пришла сюда рано, задолго до того, как площадь наполнилась народом, чтобы хоть одним глазом, быть может, в последний раз увидеть своего Микаэля.
Под звуки древних тюркютских мелодий торжественная процессия церемонно ступила на площадь. Шли могущественные хазарские князья и иная знать, шли сановники и ближайшие приближенные малик-хазара. На площадь вплыли носилки, мерно покачиваясь в такт шагам несущих их рабов. На одних во всем своем царском великолепии восседал малик-хазар Вениамин, на других, в пышной торжественности золота, дорогих тканей и благовоний, прибывал Микаэль. Увидев его, Амина вздрогнула. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. Микаэль… Какой он был сейчас чужой и далекий.
Носилки опустили около глашатай-вышки. Ни один мускул, ни один волос не дрогнул на восседавших на них. Они сидели, словно восковые, не шевелясь и не произнося ни слова. Звуки торжественных мелодий смолкли. Тишина опустилась на площадь.
К Микаэлю подошли кендер-каган и чаушиар, сановники по достоинству равные малик-хазару. Они поставили перед ним новые носилки и расстелили войлок. Князь Ибрагим, приближенный бека Вениамина, подал Микаэлю руку. Украшенная золотом и драгоценными каменьями нога юноши ступила на войлочный пьедестал (сердце Амины разрывалось на части). Микаэль сел на войлок. Кендер-каган и чаушиар подняли носилки над землей. Кроме них, теперь никто не мог приближаться к избранному. Они медленно обнесли его кругом по ходу солнца. Как только первый круг замкнулся, они опустили посвященного на землю и пали перед ним ниц. Примеру сановников последовал и собравшийся на площади люд, среди которого была и Амина, впервые стоящая на коленях перед Микаэлем.
И снова сановники подняли войлок и снова обнесли его кругом вместе с сидящим на нем Микаэлем. И снова склонились в почтительном поклоне. Так повторилось и во второй, и в третий, и в седьмой раз… Наконец был завершен последний девятый круг посвящения и поклонения новому кагану.
Микаэль сидел не шевелясь. К нему подвели верхового жеребца и помогли сесть в седло. Под юным седоком конь стал покорно, словно врос в землю. Не смея повернуть голову, боковым зрением Микаэль увидел, как к нему, на молодом скакуне, в котором так и играла кровь, чинно приблизился бек Вениамин. В руках он держал узкое полотно шелковой материи.
Бек Вениамин занес над головой Микаэля шелковую ткань и в следующий миг обвил ее на шее юноши крепкой петлей. Ни один мускул не дрогнул на теле Микаэля. Он держался в седле все так же неподвижно. Петля все сильнее сдавливала горло. У Микаэля застучало в висках и закружилась голова. Кровь пульсировала в жилах под мертвой хваткой все сильнее сжимающейся петли.
Лицо малик-хазара Вениамина не выражало никаких эмоций. Его руки заставляли петлю все крепче сдавливать горло Микаэля (Амина еле сдерживала стон отчаяния, рвавшийся из груди). Микаэль почувствовал, что теряет сознание. Перед глазами поплыли белые и фиолетовые круги.
– Сколько лет ты сможешь царствовать? – словно гром разрезал пространство голос малик-хазара.
– Сорок, – едва прохрипел пьяный от удушья Микаэль.