Ничего не подозревающий малик-хазар, разморенный беспощадной жарой, пребывал в той степени душевной расслабленности, когда не было желания вникать ни в какие дела, а решение всех проблем хотелось оставить на потом.
Двор, с которым Вениамин кочевал по землям Хазарии, поддавшись настроению повелителя и жаркому дыханию элула, являл собой ленное течение жизни. Знойное марево степи дрожало миражами. Даже вечер и короткая южная ночь не приносили кочевникам бодрящей прохлады. Казалось, воздух застыл горячей липкой массой, поглотив всякое движение и звуки.
Тем неожиданнее для кочующего двора предстало вырвавшееся из-за горизонта и стремительно несущееся навстречу облако пыли. Вскоре облако озвучилось бешеным перестуком конских копыт. И вот уже взмыленный конь во весь опор влетел в становище малик-хазара. Всадник остановил коня. Тот тут же повалился наземь.
От усталости посыльный еле держался на ногах. Не обращая внимания на загнанного скакуна, он велел не медля препроводить его к малик-хазару.
Весть о внезапной кончине кагана Истани прервала ленную истому Вениамина, приведя в изрядное волнение кочующий двор. Редко здравствующий каган покидал свой престол, уходя из жизни до определенного им самим срока, так редко, что никто из старожилов не помнил такого. Теперь, когда трон кагана внезапно опустел, все пребывали в изрядной растерянности, ибо никто еще не задавался вопросом, кто займет это божественное место.
Отпустив посыльного, Вениамин приказал позвать к себе Ибрагима. Его верноподданный всегда был рядом со своим повелителем. Малик-хазар видел в нем мудрого политика, к чьему мнению следовало прислушиваться, и лишь амбициозный и взрывной нрав правителя заставлял его порой идти наперекор здравым советам приближенного. Их отношения можно было бы назвать дружескими, если бы тому не препятствовала необходимая иерархия власти и подчинения.
В серьезную минуту Вениамин всегда нуждался в общении с Ибрагимом, но принимал решения единолично, непредсказуемо отвергая порой мудрые подсказки своего приближенного. Сейчас беку Вениамину предстояло созвать совет, дабы общим мнением определить кандидата на безвременно опустевший престол. Но сначала он сам для себя должен был выбрать достойного принять титул Верховного кагана Хазарии.
Нужно было все хорошо взвесить, прежде чем назвать чье-то имя. Род Ашина велик. Из многочисленного числа претендентов нужно было выбрать самого достойного и… удобного малик-хазару. Прежде всего, в претендующем на престол ценилась молодость. Он не должен быть слишком тщеславен, дабы не разрушить сложившуюся структуру правления. Он не должен подвергать сомнению истинность превосходства власти малик-хазара.
Не один час слушал Вениамин своего приближенного. Ибрагим не столько подсказывал Вениамину правильный выбор, сколько, размышляя вслух, сам пытался найти верное решение. В конце концов, их мнения сошлись на старшем сыне почившего кагана.
Действительно, старший сын кагана Истани Юнус был молод. Его лета едва достигли шестнадцати. Это был тот возраст, когда характер человеческий сформировался не вполне и при мудром подходе его можно было направить в нужное русло. Каган Истани отличался спокойным невозмутимым нравом, порой склонным к чужому влиянию, что вполне могло быть присуще и его сыну. А потому Юнус был угоден Вениамину, ибо все это облегчало правление малик-хазара.
Сила власти дана человеку на слабости его. В силе власти выявляются и процветают слабости человеческие. Самонадеянность – болезненность души, ибо глух человек, слышащий лишь себя, слеп, не видящий окружения своего. Решение созрело. По мнению Вениамина, не стоило откладывать надолго выборы нового кагана. После захода солнца малик-хазар приказал Ибрагиму созвать совет.
Напрасно Ибрагим отговаривал правителя Хазарии отложить сбор совета до окончания кочевья. Напрасно взывал он к осторожности, ибо поспешные действия могли лишь навредить столь важному делу.
Ибрагим был прав. Не вчера заподозрил он неладное в стане малик-хазара. Не раз говорил он Вениамину, что сердцем чует, а чутье еще никогда его не подводило – есть чужак в их стане. А вот кто этот чужак, Ибрагим не знал…
Как только сумерки слегка охладили пыл летнего дня, в шатре малик-хазара собрались кочующие с ним советники и придворные. Каждый, кто пришел сюда, в мыслях уже держал имя претендента на престол кагана.
Бек Вениамин выслушал каждого, отметив себе, чьи мысли совпадают с его мнением. Сам же Вениамин не спешил назвать имя, выбранное им.