Надо мной во второй раз разворачивается множество ярко-золотых линий, по которым опять бегают червячки непонятных символов. Тошнит. Я снова закрываю глаза.
— Не скрою, мне было очень интересно поработать с вашим случаем. Я постараюсь его описать и создать на этом опыте относительно доступную методику, — Шмидт явно доволен увиденным. — То, что мы с вами провернули, считалось невозможным для целителя моей категории.
Конечно же, если бы не ваши переломы, общее состояние и просьбу мессира, я бы не рискнул пробовать непроверенный, основанный только на моих предположениях метод по восстановлению. Но в вашем случае это было оправдано. Риск, на фоне остального — минимальный, а результат, как видите, хотя нет, вы же еще не видите, но скоро почувствуете. Результат — отличный! — Шмидт замолкает. Я чувствую, что с лица снимают маску. Открываю глаза. Целитель продолжает. — Люда снимайте фиксаторы, и поменяйте капельницы с растворами. Меня обязательно зовите, если случится что-то нештатное, — оборачивается ко мне, — все, Максим. Может тошнить. Так же могут появляться фантомные боли в костях. Если что — зовите Людочку. До утра старайтесь не шевелиться лишний раз, потом можете начинать понемногу ходить.
Шмидт еще раз меня окидывает взглядом, довольно кивает и уходит.
Люда закрывает за целителем дверь. Оборачивается, и как-то очень плавно подходит к моей кровати. Окидывает меня взглядом, несильно вздыхает и начинает возиться с крепежами на правой руке.
— Максим, сейчас я вас отстегну и дам зеркало. Я нашла небольшое, но больше тут найти не получится. В приемной есть ростовое, сможете потом просмотреть, — отстегивает и вторую руку.
Я с удовольствием поднимаю обе руки и смотрю на свои кисти. Тонкие и длинные пальцы как и в прошлом моем теле. Дамы всегда удивлялись такому контрасту. Брутальный лысый шкаф и мягкие гибкие кисти как у музыканта. Им же не объяснишь, что некоторые виды глифов с мозолями не начертить совсем, а чувствительность пальцев зачастую спасает жизнь. Но вообще, все были довольны, да.
Зеркало я беру с некоторой опаской. Взгляд, и на секунду даже замираю. Из отражения на меня смотрит моё лицо. Только на двадцать пять лет моложе. С ярко-ярко синими глазами, которые в моей, той, жизни были скорее серыми. Вокруг лица крупные светло-русые кудри, ближе даже к белому цвету. Ну просто смерть женским сердцам!
Хмыкаю про себя. Теперь понятно, почему Людочка так реагирует на меня.
Что же, пусть это и другой мир, но фактически, это ж я. Я, такой, каким себя помню лет в пятнадцать. Просто внезапно с новым и очень богатым опытом.
Такую концепцию я принимаю очень легко, и меня словно бы отпускает. Как будто я решаю для себя какой-то очень важный вопрос.
Да, так и буду считать — что у меня просто внезапно, после травмы, проявилась память, ну, скажем, предыдущей жизни. Чжоу говорил, что так бывает. Хоть факты немного противоречат этой идее, конечно, но кому дело до этих фактов, кроме меня самого же? Реципиент все равно что мертв уже три-четыре года, так что даже дилеммы нет.
Возвращаю зеркало Людочке и случайно касаюсь ее пальцев. Будто разряд проходит.
Девушка внезапно одергивает руку, бросает на меня испуганный взгляд, и в смятении убегает из палаты.
Неожиданно. Даже не знаю, она же медсестра, что такого в касании для нее? Но пусть, не мое пока дело.
Откидываюсь на подушку расслабленно улыбаясь. Тело почти приходит в норму. Ну как в норму… В точку ноль, откуда уже можно идти к целям.
Двигаться больше не буду до утра. Лишнее это, тем более целитель не рекомендовал, а ждать я умею, ничего.
Мне нужно-то, получается, лет пятнадцать, не больше. Все-таки такой путь я уже проходил и подводные камни прекрасно знаю. Тупиковые зоны тоже, и на них время тратить не буду. А там, может и на S-ранг замахнусь. Хм. Но помечтать-то можно же.
А вот в том месте, где меня нашли, побывать, похоже, придется как можно скорее. Позже я могу очень нескоро сюда вернуться, судя по словам Кощея. Что-то там важное было для парня. Нужно туда попасть хотя бы ради его памяти.
Глава 4
Глава 4
Ночью все возможное время поглощаю доступные воспоминания с границ внутреннего пространства. Задачу осложняют фантомные боли, о которых предупреждал целитель. Они все-таки проявились. И ночь я провожу как на качелях из внутреннего мира во внешний. Да еще стараюсь не шевелиться — целитель зря не скажет.