Люда кивает, бросает на меня странный задумчивый взгляд, и исчезает за дверью.
— Ты Одаренный, и, очевидно, неучтенный, — Коштев дует в свою кружку. — Это относительная редкость в нашем городке. Смотри, пока что, ты тут по моей просьбе, и тебя в палате нет.
Я красноречиво обвожу палату глазами.
— Хе-хе, шутишь значит, это хорошо, — тихо смеется старик. — Не в прямом смысле, конечно. Тебя положил сюда Отто, по моей просьбе. И бумаги пока не заполнял. Практикантку к тебе приставил он же, на всякий случай. Да еще и повезло тебе — ты очнулся, когда я еще со смены не ушел, так что и ждать меня не пришлось. Да и мне повезло тоже. Удачливый ты, парень, хоть и по-мелочи, — старик хмыкает, — ворожит прямо тебе кто. Вот сделали бы тебе дыру на три сантиметра левее, то мы бы с тобой не говорили. А на полсантиметра глубже — ты и говорить бы больше не смог, даже если бы выкарабкался. Но будет, про свои ранения у Отто поинтересуешься, не важно то. Предложение у меня к тебе.
— Какое? — непритворно удивляюсь.
— Хорошее, не суетись, — старик с шумом отхлебывает из кружки. — Ты, скорее всего, бастард какого-то Рода. И искали подручные Ма́ннера именно тебя. Почему просто не прирезали — не знаю. Петрович, — глянув на меня, тут же поясняет, — городовой наш, тот что тебя нашел. Так вот, Петрович не говорил ничего, но это сейчас и не важно. Давай толкать наполненную тележку, а не искать причины, почему ее наполнили именно так. Хорошо? Пока понимаешь?
— Да, — хриплю, — пока понимаю.
— Замечательно! — старик явно рад. — У меня для тебя два выбора. Первый — простой. Мы все оформляем как есть. Я получаю двадцать пять золотых от Империи за нахождение неучтенного Одаренного. Ты остаешься тут. Мы тебя выхаживаем. И, если тебя не убивают люди Ма́ннера за это время, имперские вербовщики тебя забирают в центральную Империю. В гимназию, для начала, а там и в Академию может быть. Хороший путь?
— Да, — чуть киваю, насколько позволяют повязки, — отличный. В чем подвох?
— Герхард Маннер — не аристократ и не представитель Рода. Он просто смотрящий от бандитов. Смысл пояснять надо?
— Немного, — соглашаюсь. Я действительно не понимаю. Судя по всему, это не моя Земля, и это прямо-таки в каждой мелкой детали. Откладываю, пока не до того.
— Это главный у бандитской публики по определенному району. То есть, не главный вообще, а только кое-где. Ты — нищий. Да еще и безумный был. Отсюда вывод — тебя ему заказали, — тут же поправляется, — то есть попросили убить за деньги. А значит, как только узнают, что ты выжил — будет новый исполнитель или передадут заказ кому-нибудь еще, кто выполнит работу более тщательно. А узнает Герхард скорее всего сразу, как мы оформим бумаги. Это понятно?
— Даа, и что делать? — говорить сложно, я хриплю, прерываюсь с каждым вдохом, но старик, на удивление, вполне терпит и ждет.
— У меня предложение к тебе, — старик немного мнется, — я могу поменять твои данные с данными одного «фартового» парня, забитого как раз в тот же день. Сотоварищами, скорее всего. У него даже повреждения те же почти. И внешность похожа. А особых примет у него нет в сопроводиловке, так что подойдет. Разбойничка сегодня к вечеру сожгут в крематории, а ты с новым именем, пойдешь по первой схеме. Главное, в городе у нас не задерживаться, чтобы его дружки внезапно не удивились знакомому имени. Хотя вряд ли, конечно, они ж там по кличкам все, что твои звери. Да и кому он нужен-то?
— В чем подвох? — шепчу я прерываясь, но «Кощей» вполне меня понимает.
— Почти не в чем. Мне нужна будет от тебя услуга, и не сейчас, а лет через пять-семь, — старик опять мнется, — если доживешь, конечно.
— Какая? — шепчу. Не то, чтобы у меня были варианты. Вполне понимаю, что пока что, здесь, я вряд ли смогу защитить себя хоть от кого. И уйти пока некуда.
— Простая, и тебе особо ничем не обременительная, — снова отхлебывает чай. — Мой Род из старой аристократии, мы имели титул еще до Сопряжения. Потом, конечно, у нас в Роду были и Одаренные, и обычные люди, но к прошлому веку Магия окончательно оставила наш Род, и это стало началом конца для нас. А еще, тридцать пять лет назад мы приняли не ту сторону, — старик бросает на меня взгляд. — А, ты же вряд ли знаешь. Тридцать два года назад, Император Российский Михаил Александрович, продли Боги его дни, предпринял «освободительный», — с иронией выделяет слово Кощей, — поход. Правда, надо отдать ему должное, в ответ на интервенцию германских княжеств. Я и мои сыновья, кроме младшего, участвовали именно в ней, на стороне Германского Союза. Дело прошлое, но Германского Союза больше нет, здесь теперь Империя и ее закон. И старших сыновей у меня тоже не стало.