Матвей уходит в сторону охраняемого бывшего ректора.
— Ну что же, Рысев. С тебя и начнем. — Савва ухмыляется. — Будет, в отличии от них, — кивает на ребят. — Немного неприятно. Разворачивать печать немного больнее, чем ее ставить.
Я слегка пожимаю плечами. Псевдоцентры у меня так и существуют, так что ничего такого я не ожидаю. А зря.
Меня словно ударяет током, и мгновенно врубаю ускорение. Сейчас не до экономии.
Печать второй раз разворачивается невероятно грубо, и если бы не ускорение — рисковал бы получить этот конструкт себе на реальные нервные центры. А так — успеваю. Печать встает опять на тоже место. Убираю ускорение.
— Ну, видишь, даже пары секунд не прошло. — чуть ухмыляется Савва. Сочувственно добавляет. — Ладно, посиди у окна. Это нормально.
Встаю на ноги. Тело немного дрожит — похоже хорошо помнит, что только что с ним происходило. Посижу.
Отхожу к окну. На пару минут прикрываю глаза. Но не получается даже задремать. Поскольку ощущаю вполне себе знакомую сигнатуру. Кажется в больничку спешит мой личный учитель, теперь уже официально.
Глава 20
Кошкин почти незаметно входит в смотровую целителя. Савва его замечает краем глаза и даже на секунду отвлекается, но тут же возвращается к очередному подростку.
Борис цепко оглядывает лицеистов, кивает сам себе. Смотрит на меня. Отвлекать Савву не хочет, так что просто жестом показывает, что он ждет снаружи.
В принципе, тут я пока не нужен. Технически, не нужен и потом, но заселиться подросткам я немного помогу. Чувствую некоторую ответственность, что ли.
— Здравствуйте, Борис Васильевич, — здороваюсь со своим будущим учителем магии.
— Рад, что вы выжили, Рысев, — в своей манере радуется Кошкин. То что преподаватель на самом деле рад выдает легкое подрагивание уголка рта, почти переходящее в улыбку. Ну и эмофон, конечно. Кошкин действительно рад, и беспокоится о моей жизни. — Вы позволите проверить ваше состояние? — спрашивает меня.
— Да, наш целитель Савва вроде уже проверял, но извольте, — в общении с этим человеком так и тянет перейти на какую-то более возвышенную речь.
Борис кивает, и очень быстро формирует конструкт, который имеет очень отдаленное сходство с целительнскими структурами. Для меня пока что, и целительский конструкт сложен, а вот тут число задействованных схем, на мой взгляд, больше в разы. Зато, как я понимаю, Борис не теряет контакта со своей получившейся структурой, и данные с нее снимает совершенно иным способом, нежели целители. При этом никаких очков ему не нужно. Интересно.
— Интересно? — вторит моим мыслям Кошкин. — Это модифицированный диагност. — Кошкин заставляет засветиться нити своей структуры. Сложная, но очень гармоничная.
— Тут много повторяющихся схем, они дублируются, и воспроизводят сами себя. Так что пугаться сложности конструкта не стоит, вы выучите постепенно и его, — гасит нити, — а теперь немного постойте не двигаясь. Благодарю.
Минуту в уме что-то прикидывает.
— Да, эта история на вас отразилась скорее в положительную сторону. Контроль у вас так и остался идеальный, источник работает в том же ритме, тело вполне в норме, для такого путешествия. Неделя-другая питания насыщенной едой и будете в хорошей форме. Давайте немного пройдемся, Максим.
— Конечно, Борис Васильевич.
— Знаете, я еще в прошлый раз под вас примерную методику сформировал, с учетом пожеланий Министерства, и моих критериев. Но вижу необходимость ее немного изменить, — идем по коридору, доходим до приемного отделения, разворачиваемся и идем обратно. — К сожалению, вы оказались не защищены от преследования моими недоброжелателями. Это мной не учитывалось, но неожиданно стало важным. Двух других студентов, которым я предлагал ученичество, среди вернувшихся нет. И, судя по полученной недавно мной информации от надежного источника, — замечает мой вопросительный взгляд. — От ректора — у меня есть основания ему верить. Так вот, я уверен, что они исчезли навсегда. Или, по крайней мере, если они и живы, то до начала лета точно, они найдены не будут.
— Почему вы уверены в сроках? — удивляюсь.
— Мой дражайший прадед, прежде чем уйти на вечный покой, критериями получения титула и полного контроля над Родом, поставил несколько довольно любопытных условий. В то время, они должны были работать на усиление Рода, были вполне адекватными времени и задачу выполняли. Но прошло время, и сейчас сложилась довольно уникальная ситуация для меня, наследника предыдущего главы. Я отказался от обучения внутри Рода, предпочтя предложение Анатолия Филафеевича. Мне и сейчас это кажется невероятно удачным стечением обстоятельств, и, в принципе, я не жалею ни минуты. Но этим, получается, воспользовался кто-то, кто довольно точно осведомлен о взаимоотношениях у нас внутри ветвей Рода.