— Слушай, — сказал Каборга несколько озадаченно, мягко отбирая у девочки склянку с Волшебной силой. — А вдруг мы у него стащим эту Волшебную силу, а у него где-нибудь есть еще, в тайнике? Мы ведь не сможем сейчас тут все перерыть.
— Знаешь что, — подумав, ответила девочка. — Я так думаю, что Волшебная сила может быть только одна. Иначе какой в ней смысл?
— Ну-у... — замялся Каборга. — Ведь из этой склянки можно отлить в другую?
— Ну нет, — возразила девочка твердо. — Отлить можно все, что угодно, только не Волшебную силу.
— Вообще-то я и сам так считаю. Я так, на всякий случай посомневался. Слушай! А давай ее попробуем, а? Отхлебнем по глоточку? А вдруг мы тогда сможем летать?
Девочка немного подумала, разглядывая бутылку.
— Нет, лучше не надо, — сказала она наконец. — Мы же ничего про нее не знаем. Откуда мы знаем, как она действует на обычных людей? Мы же не маги. Хотя хочется... Давай ее тогда разбавим, а? На всякий случай, а?
— Ха, — хмыкнул Каборга весело. — Ну ты даешь. Сама только что говорила. Кто же разбавляет Волшебную силу?
— Ну знаю, не разбавляют. Но хочется!
Тогда Каборга окончательно отобрал у девочки склянку.
— Нам пора. А то уже поздно, и мои головорезы меня заждались.
— Все, мы идем, ты меня сейчас будешь красть? — Девочка оживилась. Глаза ее опять сверкнули в теплом огне свечи.
— Конечно! Ведь я обещал.
Тогда они вышли из комнаты, прошли к лестнице и стали быстро спускаться.
— А кто они у тебя такие? — спросила девочка, спеша за Каборгой, который бережно прижимал к груди склянку с Волшебной силой.
— О-о-о! Они у меня хорошие. Только несчастные.
— Почему? — расстроилась девочка так, что на секунду даже остановилась. — Почему же хорошие — и несчастные?
— Ну ты ведь тоже хорошая — и несчастная. Гребешка даже нет. Они так хотят кого-нибудь зарубить, или проткнуть пикой, с самого детства. Но жизнь у нас сама знаешь какая. Одна скука, сплошь и рядом ничего интересного. Вот, — рассказывал мальчик, шлепая по ступенькам, — пришло от Шары письмо. Видела бы ты, как они радовались. Как они были счастливы. Еще бы! Нам объявили войну, и теперь, наконец, можно кого-нибудь покрошить на куски, проткнуть пикой или, на самый худой конец, отрубить голову. Так нет же! Вот мы с тобой украли Волшебную силу, и войны, похоже, не будет. И опять мои Тукка и Тургубадук будут ныть и скучать. В общем, не вовремя они родились. Такая вот штука — жизнь.
Девочка какое-то время молчала.
— Скучать это плохо, — сказала она грустно. — Я знаю. Я тоже всю жизнь скучаю. Я, правда, не ною, но все равно, все равно. А может быть, мы для них что-нибудь сделаем? Придумаем что-нибудь?
— А что, например? Я уже думал. Придумал им деревянного рыцаря, чучело еще придумал какое-то. Они сначала обрадовались, а потом еще больше выть стали. Им настоящее подавай, видишь ли... Голова им, видишь ли, деревянная не подходит. Кишки из соломы тоже. А где я им возьму настоящую голову? Вокруг одни деревянные.
— И кишки у всех из соломы. Слушай, а пусть они правда тут у нас кишки всем попротыкают? А то смотреть страшно. Все раздулись как жабы. Особенно меня Главный смотритель бесит, знаешь как! Ты бы видел, какой он важный и толстый! Слушай, а пусть они его проткнут! Пусть они будут счастливы! И ему тоже надо, знаешь как.
— А где он сейчас?
— А вот не знаю, — расстроилась девочка. — Наверное, тоже ушел. По военным делам.
— Тогда не получится, не успеем. Еще ведь еще найти надо, прежде чем кишки протыкать. Да и зачем, теперь-то? Ведь я тебя украду, и он больше не будет тебя бесить. Мы ведь его с собой не возьмем, ха-ха. Мы возьмем только нужные вещи.
Они остановились у выхода, прошли в коридор, миновали страшную дверь, на которой висело Запретительное заклятье, и наконец снова оказались в маленькой комнате с зеркалом, столом, кроватью и кучкой тюков под открытым окном.
— Собирайся. Сейчас я тебя буду красть, — сообщил Каборга, рассматривая Волшебную силу на свет свечки.
— Ага, сейчас! — Девочка радостно завертелась по комнате. — Мне совсем ничего! Книжки я еще не развязывала, стихи сейчас спрячу в сумку, еще пару тюков — вон тот, и вон тот — и можно ехать!
— Напиши какую-нибудь записку и оставь на столе, — сказал Каборга, подумав. — А то твои начнут беспокоиться.
— Вряд ли, — хмыкнула девочка. — Они тут все готовятся завоевать мир, какое им до меня дело?