— Так было надо для твоей же безопасности. Если тебя нет в живых, то и искать некого. Думаешь, я по дури не выпускал тебя из бункера?
— А что я ещё должна была думать? Ты же и вздохнуть мне не даёшь, контролируешь каждый шаг, и принуждаешь к тому, о чём я должна была только после свадьбы узнать! И это ещё большой вопрос, благодаря кому я попала в лабораторию.
— Он тебя и в этом убедил, — горько прошептал мужской голос.
— Он просто оберегает меня, потому что... — закусила губу. — А ты всё время врёшь!
Сердце под кожаной скрипучей курткой учащённо забилось, да и в последних моих словах уже не было того уверенного в своей праведности напора.
— Я люблю тебя. Зачем мне врать? Разве за всё наше знакомство тебе хоть раз угрожала реальная опасность? Или я тебя держал взаперти на транквилизаторах, как в лаборатории? Или, может быть, у тебя хоть раз за этот месяц заболело сердце?..
Не выдержав, я остановилась на обочине возле какого–то магазина. Вести мотоцикл в потоке машин, когда сердце выбивает бешеный ритм сложно, а когда в мыслях сумбур — ещё и опасно. В чём я убедилась минуту назад, едва успев вырулить из–под дна огромной машины.
— Кьялли, ты в порядке? Кьялли! — раздался взволнованный голос Мага.
— Я думаю.
— Подожди меня, я за тобой скоро приеду.
— И снова лишишь меня выбора? Ну уж нет!
— Малышка, мы всего лишь поговорим. Сходим в кафе, закажем твоих любимых блинчиков с клубничным джемом. И поговорим. Расскажешь, что тебя не устраивает в наших отношениях, я готов выслушать. У тебя будет выбор, обещаю.
Мимо ходили люди, жили своей жизнью. И им не было до меня никакого дела. Оно и понятно: чем я выделяюсь среди всей этой городской суеты? Мальчик идёт с мамой и играет голографическим звездолётом, его мама увлечённо болтает сама с собой (хотя я уже догадывалась, что не обошлось без очередного человеческого устройства связи). А я сижу, оседлав жёлтый блестящий байк, под вывеской «Еда без границ», и говорю с человеком через шлем.
Люди любят общаться, и терпеть не могут отпускать друг друга надолго. Словно связанные навсегда невидимыми нитями они составляют живой организм этого мира. Кто–то умер, пропал, исчез, и его окружение тут же бьёт тревогу. Для целого мира — пустяк, для связанного с ним человека — трагедия. Вот и я стала частью этого организма. По каким–то странным причинам мне всё меньше хотелось вернуться в родную долину, к отцу и брату, к пресветлому Эллару, наконец.
Я сняла шлем, закатала маску–подшлемник на манер шапочки, и отошла за угол, в проулок. Просто прогуляться. Мне нужно было быстро принять решение, не отвлекаясь на заманчивые разговоры Мага. Здесь продавали леденцы в киоске. Такие смешные конфетки, висящие бусами прямо в воздухе, словно по волшебству. Оказалось, что мне даже хватит денег из кармана куртки, чтобы побаловать себя. Я выбрала красную, со вкусом клубничного сиропа. Она таяла на языке, оставляя ощущение, будто я нахожусь дома, а на кухне кто–то варит джем, и словно бы всё по–старому…
Вот только даже если я вернусь, как прежде уже не будет. Я изменилась, мне было уже мало просто сбежать из дома. Зачем сбегать, если вокруг всё ненастоящее? Эльфы, легенды… Кругом одна ложь. Единственное, в чём я до конца не могла разобраться, так это в том, кто мне лжёт: Маг или Егор. А для того, чтобы узнать правду, я должна была поговорить с обоими.
Это было бы правильным решением — сначала разобраться во всём. А может, просто бросить всё и уехать в долину? Ворота города давно открыты… Повидать близких, пожить с семьёй. Ведь нет никакой гарантии, что вирус не убьёт меня в ближайшие несколько месяцев, пусть я и чувствовала себя действительно неплохо.
Леденец таял во рту, погода портилась. Люди ходили мимо, не обращая на меня никакого внимания, и это было здорово. Ровно до того момента, как я встретила взглядом… ищейку! Он шёл на меня, и был уже довольно близко. Как я могла не заметить его, не почувствовать сразу? Но чем ближе он становился, тем отчётливее я понимала, что ничего не происходит. Ни пульсации в голове, ни дурноты, ни паники.
Ищейка смотрел сквозь меня.
Миг, и он просто прошёл мимо.
Мимо!!!
Кто–то подцепил меня за локоть и едва не получил за это под рёбра.
— Рыжий! — воскликнула я, повисая на шее любимого.
— Ляль, прости, но времени нет, — оторвал мои руки с шеи, воровато оглядываясь и потащил в глубь мелких проулков. — Давай, мелкая, быстро исповедуйся, что сейчас на тебе из того, что дарил этот негодяй.
— Я… А зачем?..