У Аникея сразу ушки на макушке, стойку сделал, ровно охотничий пес. И к Мишане ласково:
– Зачем тебе еще один лишний рот в избе? Продай ее мне.
– Не торопись, дядя Аникей, я и сам еще с Лизаветой не определился.
Похоже, Лизавета – грамотный работник, удачно Михаилу в руки попала. Хитер Аникей, с ходу ситуацию оценил, перекупить предложил. Однако если она и в самом деле грамотна да прилежна – самому пригодится.
Они свели счеты, Аникей отсчитал Мишане деньги, и молодой приказчик отправился с невольницей к себе домой.
Супротив ожиданий дед с бабкой встретили невольницу приветливо. А уж когда Мишаня объявил, что Лизавета сирота и выкуплена им из неволи, то и вовсе стали относиться к ней, как к дочери.
Бывшая невольница освоилась на новом месте. Работницей она оказалась хорошей. Каждый день Мишаня отмечал перемены в избе: то занавеска новая появилась на печи, где дед спал, то стол до желтизны выскоблен. Миски намыты, приготовлено вкусно, в избе чистота. Не промахнулся с приобретением молодой приказчик. И набожна – каждое воскресенье спозаранку в церковь на службу ходит.
Через неделю Мишаня со спокойной душой отправился на ушкуе в очередную ходку за товаром.
Они спустились по Вятке вниз и немного не добрались до Пижмы, когда впередсмотрящий Капитон закричал:
– Лодья впереди тонет!
Все сгрудились у борта. Прямо по курсу, в двух сотнях саженей, завалившись на правый бок, погружалась в воду лодья.
– Не иначе – с топляком столкнулись, – сказал Павел, и сразу же: – Ну, чего рты раззявили – на весла! Людям помочь надо!
Гребли мощно, да течение мешало.
Наконец они оказались у лодьи. Почти в ту же минуту она ушла под воду, пустив большой воздушный пузырь.
В воде барахтались несколько человек. Команда хватала их за одежду и затаскивала на борт.
Вытащить удалось двоих – остальных отнесло течением в сторону, и они скрылись под мутной водой.
– Эх, беда-то какая! Спаси, Господи, их души! – сказал Павел.
Спасенные лежали на палубе, хватая ртом воздух. Одежда промокла насквозь, людей с лодьи трясло – от пережитой опасности и от холода.
– Никанор, Трофим – быстро сухую одежу!
Принесли старенькую, но чистую и сухую одежду. Мишаня взялся раздевать одного из спасенных. Тот схватился за кафтан: – Не тронь!
Он сел на палубе, опершись на руки, потом ему удалось встать. Разделся донага, натянув сухое. Из промокшей одежды вытащил кожаную трубочку – вроде пенала, сунул ее себе за пазуху. И сделал он это, вроде как бы укрывшись от чужих взглядов. Ладно, мало ли какие у человека секреты, может – деньги у него там!
Незнакомцы выжали свою одежду и повесили на веревку – сушиться. Подошли к корме.
– За спасение – спасибо, и низкий вам поклон.
Оба на самом деле поклонились. Павел и Михаил ответили тем же.
– Вы кто же будете? – полюбопытствовал Павел.
– Хлыновские мы. Я – Костя Юрьев, сотник. А это – товарищ мой, Василий. Кого нам благодарить?
– Я – кормчий, Павел.
– А я – приказчик, Михаил. Судно – купца Аникея, из Чижей, что под Хлыновым.
– Бывал я в твоем селище, многих знаю. Куда путь держите?
– Известно куда – на торг, в Нижний.
– Нас подбросите?
– А куда от вас деваться? Не на татарский же берег высаживать?
– Вот и ладненько.
Оба спасенных уселись на палубе у мачты и стали что-то тихо обсуждать.
– Повезло мужикам, что мы подвернулись, – повернулся к Павлу Михаил.
– Им-то повезло, – нахмурился Павел, – а нам – не знаю пока.
– Почему так?
– Костя Юрьев – в Хлынове личность известная. Храбр, не в одном бою участвовал. Только он к Москве тяготеет, под руку князя московского Ивана III вятичей отойти призывает. Много у него сторонников, да не все. Потому и неизвестно, чем нам их спасение обернется.
О таких верхах Мишаня еще не задумывался. Он просто торговал у купца, выживая.
За время плавания на ушкуе Костя часто беседовал с Михаилом.
– Тебе сколько уже?
– Четырнадцать весен.
– Парубок уже. Грамотный?
– Даже писать умею, – похвастался Мишаня.
– Ого! Такие нам нужны!
– Кому это – нам?
– Позже узнаешь. Ты как к татарам относишься?
– Как к ним можно относиться? Одно слово – ироды!
– Верно! Так и дальше они славян гнобить будут, пока ярмо ихнее не сбросим.
– Больно велика темная сила.
– Потому что княжества раздроблены. Каждый князь сам за себя, еще и у соседа норовит земельку оттяпать. В единстве наша сила, Михаил.