Подходил к нему крадучись, чуть ли не ползком. Судёнышко и в самом деле оказалось ушкуем, и стояло оно в небольшом затоне — вроде озерка, связанного с рекой узкой протокой. Берега заросли камышом, с реки затон и не увидишь.
Последние сажени Мишка прополз на животе. К радости своей, увидел знакомый ушкуй. После стольких ходок Михаил отличил бы его от других с закрытыми глазами. Только где Павел? Мишка встал, осмотрелся. Не видно кормчего. Покричать, что ли? А вдруг враги рядом?
Михаил подошёл по берегу к корме ушкуя, перепрыгнул на палубу. Судёнышко качнулось. Он присел на борт, открыл люк и заглянул в глубокий трюм. Тюки и узлы с товаром были на месте. На душе стало легче — хотя бы товар цел. Мужиков-корабельщиков жалко, вся команда, кроме Павла, полегла. Да и то — не толкни Михаил Павла к ушкую, ещё неизвестно, остался ли он жив.
Зашуршал камыш, и на тропинке показался кормчий. Обрадованный Мишка вскочил было, но тут увидел, что за тем шло несколько воинов, как есть — в шлемах, кольчугах, при мечах. Парень остановился в замешательстве. Подмогу Павел привёл, или сам в плен попал? Только неизвестно, к кому.
Павел тоже встал как вкопанный, увидев на ушкуе Михаила.
— Иди, иди, чего встал! — воин толкнул Павла в спину.
Что-то непохоже это на подмогу. Воинов трое, все в броне, мечами опоясаны. А у Мишки только нож. Не выдержать ему боя. Что делать? В воду прыгать и вплавь уходить?
Павел отошёл к корме.
— Эй, парень, не шуткуй! Анисим!
Из-за спин выдвинулся третий воин, до тех пор почти невидимый за другими — лишь шишак его шлема возвышался. Он снял с плеча лук, вытащил из колчана стрелу, наложил её на тетиву. Стоило с боем уходить от татей, чтобы попасть из огня да в полымя?!
Кто же эти воины? По-русски говорят чисто, лицом — русичи. Только и русские на русских нападают — одно княжество на другое. Не тот ли это случай?
— Иди сюда, парень, и не дёргайся, не то стрелу получишь.
Михаил не спеша спрыгнул с ушкуя на берег и подошёл к ним.
— Ну вот, говорил же я вам — должен приказчик выжить. А я не тать, чужой ушкуй не угонял. И товар вот его, — заговорил Павел.
— Пошли, начальство разберётся, — ответили ему.
Один из воинов стальной хваткой взял Михаила за локоть и повел его туда, откуда они только что пришли. Довольно быстро вышли на широкую поляну, на которой расположились воины. Много — сотни две.
Михаила с Павлом повели к небольшому шатру. Воин зашёл внутрь и почти сразу появился с Костей Юрьевым. Мишка обрадовался.
— Костя, это же я — Михаил из Чижей, ушкуйник. Мы недавно в Чижах встречались, когда вы из Хлынова с подмогой пришли.
Сотник всмотрелся в него, и лицо его расплылось в улыбке. Тот перевёл дух — узнал его Костя!
— Ты чего здесь?
— Вот, воины меня да Павла, кормчего моего, схватили, сюда привели.
Костя повернулся к воинам. Вперёд выступил один из них.
— Мы смотрим — ушкуй в затоне стоит, а из команды — один человек. Где остальные? Может, за станом нашим подглядывают? Может, лазутчики вражеские?
— За бдительность спасибо. Только ушкуйники наши — из Чижей. Свободны!
Воины повернулись и ушли.
— Так, где команда?
— Ночью напали на нас тати, команду в схватке живота лишили — только Павел успел ушкуй с товаром увести, да я — вплавь.
— То, что отбился — молодец! А где же оружие?
— Там, на стоянке осталось. Их девять было, семерых команде убить удалось. Вот и пришлось вплавь спасаться.
— Негоже оружие своё бросать, — посуровел лицом Костя. — Ладно, накажем мы твоих обидчиков. На коне усидишь ли?
— А то!
Мишка сызмальства на лошадях ездить умел, как и все деревенские.
Павла отпустили на ушкуй, а Михаил вместе с десятком конников выехал назад — к ночной стоянке, где была схватка с татями. Пешком-то он полдня шёл, а верхами домчались быстро.
Вот и стоянка. На маленькой полянке валялись тела убитых — разбойников и корабельщиков. Трупы были полураздеты, оружия не было ни у кого. Понятное дело — дорого железо, сабля десять рублей стоит!
Один из всадников соскочил с коня, обошёл поляну, заглянул в кусты.
— Здесь они ожидали корабельщиков. Стоянки-то годами используются, известны всем.
Воин зашёл поглубже в кусты, прошёл полукругом.
— Есть следы! — Не иначе — следопыт или охотник.
Конники последовали за ним. Следы привели к лесной сторожке. Воины её окружили:
— Выходи!
Внутри послышались голоса и возня.
— Выходи или подпалим сторожку!
Из сторожки, щурясь на солнце, вышли трое мужиков. Один — с обмотанной холстиной ногой, опираясь на клюку. А двух других Мишка сразу узнал. Хоть и скудное освещение от костра было, а лица их он запомнил. В жизни теперь не забудет!