— Они, они это! — вырвался он вперёд.
— Не виноваты мы ни в чём! — заголосила троица.
— А вот мы сейчас избушку вашу досмотрим! Панфил, Ерёма!
Названные воины соскочили с коней и зашли в сторожку. Вышли вскоре:
— Да тут целый склад вещей, некоторые — в крови!
— Пощадите, люди добрые! — упала на колени троица.
— Повесить! — десятник был суров. Воины соскочили с коней, отвязали верёвки от сёдел и шустро перекинули их через сук дерева.
— А ты ступай, парень, в сторожку, найди своё! Михаил пошёл к сторожке. Сзади раздался сдавленный вскрик. Обернулся — а один из татей уже в петле болтается и ногами сучит. Мишка отвернулся и вбежал в сторожку. В левом углу было свалено грудой оружие — сулицы, топоры. Там и нашёл он свою саблю, да ещё в ножнах. Сразу же нацепил её на пояс, забрал сулицу и три топора, что у ушкуйников были, и вышел во двор. Все трое татей уже были повешены.
— Забрал своё?
— Забрал.
— Выгребайте всё.
Воины вошли в сторожку и вышли, посмеиваясь, с набитыми чересседельными сумками.
— Не успел поход начаться, а мы уже с трофеями.
— Цыц! — рявкнул десятник. — Чему радуетесь? Не татарское то добро — русская кровь на нём!
Вернулись в лагерь молча. Костя встретил приветливо.
— Вернул оружие своё?
— Вернул, спасибо.
— А обидчиков нашли?
— Висят уже, — пробасил десятник.
— Сами выбрали свой конец. Ну что, Михаил, теперь мы квиты. Долг платежом красен. С нами не хочешь ли?
— Куда?
— В поход на Казань. Великий князь Московский под свою руку воинство собирает.
— Не моё это, прости. Костя усмехнулся.
— Каждому — своё.
Глава 3
Судьба уже трижды сводила Михаила и Константина. Мишка раздумывал об этом, лёжа на палубе ушкуя.
— Кончай отдыхать!
Это Павел. После выхода из затона какое-то время они шли под парусом, но постепенно ветер стих. Парус пришлось опустить. С непривычки Мишка стёр кожу на ладонях почти до крови. Пеньковые верёвки были грубыми, с узлами.
— К берегу пристанем — будем ветра ждать — или на вёслах попробуем?
— Попробуем — вдруг ветра долго не будет? Не век же здесь сидеть?
Мишка устроился на носу, Павел так и стоял за рулевым веслом. Но как Мишка ни старался, продвигать тяжёлый ушкуй не получалось. Гребок — и ушкуй на локоть продвигается вперёд, да пока вёсла он переложит, течением ушкуй на аршин назад относит. Для хода хотя бы четверо нужны.
Они пристали к берегу. Павел послюнявил палец, посмотрел на облака.
— К вечеру ветер будет, и очень сильный. Да как бы ещё и не с дождём.
Трудная ходка выдалась. Времени в пути много потеряли, а даже до Котельнича не добрались. Да и где он, Мишка даже не представлял.
— Павел, до Котельнича далеко? Кормчий осмотрел берега.
— Должон быть вот за тем поворотом.
— Вот что, Павел. Схожу я в город, может быть — гребцов найду.
— А платить-то есть чем? То-то и оно.
— Товаром рассчитаюсь, или вон — топорами. И он ушёл в город. Однако помощь нашлась раньше. За поворотом, когда уже вдали показались городские стены, Мишка увидел на берегу рыбаков, чинивших лодку.
— Бог в помощь!
— Спасибо.
— Не поможете? Гребцы нужны — ушкуй до Хлынова догнать.
— А свои куда делись?
— Разбойники посекли.
Рыбаки глянули на Михаила жалостливо.
— Мы бы со всем своим почтением, однако же семьи кормить надо.
— Да я же не за так. Денег, честно скажу, нет. Но могу топоры хорошие дать или тканей.
Обмен мужиков заинтересовал.
— А сколь дашь?
— Два топора. Отличные, новгородской работы.
Мужики почесали в затылках, посовещались.
— Сколько гребцов надо?
— Четверо.
— Ладно, договорились — веди.
Четверо рыбаков с мозолистыми от вёсел руками пошли за Михаилом. А дальше уже проще. Рыбаки поплевали на ладони и мощными взмахами вёсел погнали ушкуй к Хлынову. Показались и постепенно остались позади рыбаки с лодкой и сетями. Прошли Котельнич.
— Всё, баста, отдохнуть треба!
Ушкуй подогнали к берегу. Один из рыбаков всмотрелся в тучи на горизонте.
— Буря будет — с молнией и дождём. Помяни моё слово — скоро. Эх, не успели до заката к Хлынову подойти.
— Тогда давайте наляжем.
Рыбаки снова взялись за вёсла. Вскоре гладкая поверхность реки покрылась рябью, поднялся боковой ветер. Гребцы дружно встали и начали поднимать парус. Скорость возросла, но кормчему приходилось туго: чтобы двигаться вперёд, ушкуй приходилось вести галсами — вроде ломаной линии. И лишь когда прошли крутой поворот реки, ветер стал дуть в корму. Тучи сзади тоже надвигались быстро, вдали погромыхивало.