Оставшись один, Аатум подошел к статуе богини Атт и приложил руку к потайной нише в постаменте. Раздался едва слышный щелчок, и мгновением позже встревоженный голос Гееба спросил с запинкой:
– Что… случилось?!
Связью через статую жрецы-правители пользовались редко, в самых исключительных случаях. Механизма ее работы никто из них не знал, однако, где бы в пределах острова они ни находились, благодаря ей с ними всегда можно было моментально связаться прямо из храма. Голос Гееба прозвучал словно бы из-под земли, и Аатум невольно вздрогнул.
– Все меня слышат? – уточнил он, справившись с волнением.
– Да, да… – ответили вразнобой и другие жрецы-правители.
– Объявляю немедленный сбор у ангара с «воздушными стрелами»! Оставьте все свои дела. Повторяю: срочно к ангару! Объяснения при встрече.
Бросив последний взгляд на величественно холодное лицо Светозарной Атт, главный жрец-правитель тяжело вздохнул, произнес краткую молитву и, круто развернувшись, зашагал к выходу.
«Воздушные стрелы» были еще одним тщательно оберегаемым секретом жрецов-правителей. Тех «стрел», которые, согласно легенде, остались им в наследство от богов, насчитывалось совсем немного, а процесс изготовления новых оказался очень трудоемким и длительным. Поскольку за несколько истекших столетий отдельные технологии производства «стрел» были полностью утрачены, ученым Атталанты пришлось заменить их собственными разработками. Однако новые «воздушные стрелы» приходили в негодность быстрее, чем их строили, поэтому аппараты, способные переносить жрецов-правителей в любой конец государства по воздуху, оберегали как зеницу ока и использовали только в крайних случаях.
– Мы улетаем, – с ходу объявил Аатум жрецам, уже поджидавшим его у ангара. – Немедленно!
– Случилось что-то непредвиденное? – поинтересовался Раат, дальновидно прихвативший с собой целую сумку «огненных кристаллов».
Большую их часть уже отправили на покинувших Атталанту морских судах; на острове остался лишь запас, необходимый для дальнейших работ по эвакуации. Раат занимался подготовкой транспортирования и Туаойя, но прежде нужно было произвести его разрядку в атмосферу, а это могло занять не один день. К тому же требовалось изготовить еще и специальный контейнер для «огненного камня».
– Нарушена защита Туаойя, – глухо ответил Аатум. – В данный момент вся его разрушительная сила изливается в недра Гайи. Это значит, что с минуты на минуту остров будет разрушен.
Раат в отчаянии схватился за голову и издал стон, словно его пронзила острая боль. Остальные жрецы-правители застыли, будто громом пораженные.
– Всем занять места в «воздушных стрелах»! – громко скомандовал Аатум, выводя их из состояния оцепенения. – К сожалению, мы ничем уже не можем помочь нашим гражданам. И да примет их Светозарная Атт в своих чертоги! – возвел он взор к небесам.
– Я остаюсь, – заявил неожиданно Фраат. – Вдруг все окажется не столь мрачно, как мы себе представляем? Кому-то же надо ведь организовать эвакуацию оставшихся на острове граждан Атталанты! Не отговаривайте меня, я так решил.
Аатум хмуро кивнул: вольному – воля.
– Прощай, брат, – сказал он и крепко обнял Фраата.
– Прощай, брат…
– Прощай, брат…
«Воздушные стрелы» – длинные серебристые сигарообразные летательные корабли – взмыли в воздух и медленно поплыли в сторону океана. На глазах всех жрецов-правителей, припавших к окнам и прикипевших взглядами к оставшемуся внизу острову, выступили слезы. Каждый понимал, что история государства Атталанта закончена. И словно в подтверждение их мыслей на месте храма Светозарной Атт вырос вдруг огненный гриб. Он поднимался все выше и выше, и жрецы с невыразимой болью в сердцах наблюдали, как одно за другим на острове стали рушиться здания. Будто были выстроены не из каменных блоков, а из песка… А вскоре начал разламываться на куски и сам остров.
Жрецы добавили «воздушным стрелам» скорости, но взрывная волна все равно догнала их, и какое-то время аппараты летели не прямо, а беспорядочно кувыркаясь в воздухе. Наконец воздушные судна удалось укротить, и вскоре пылающий и уходящий под воду остров – их любимая, прекрасная и несчастная родина! – остался далеко позади.