Через дорогу всё так же стояло какое-то заброшенное двухэтажное здание с изуродованным высоким забором. Видимо, когда-то он был просвечивающим, но потом кто-то решил, что грубый шлакоблок с неровными мазками бетона будет выглядеть лучше, чем то, что было видно через забор. Пятый посмотрел поверх забора – там торчало несколько древесных верхушек.
Он вспомнил, что надо было куда-то идти. И пошёл. Скоро рядом оказался Второй. И что странно – хоть проспект (для улицы дорога была широковата, да и массивный газон между полосами всё-таки) и был совершенно прямым, Пятый не мог разглядеть подробности дальше квартала.
Идти было сильно неуютно – внутри всё ещё сидела дрожь от недавних происшествий. Пятый покопался в памяти и сказал в пространство:
– Ты говорил – идти по протоколу? Что это значит?
Секунд через пять сбоку раздался звук лопающегося пузыря – Второй пришлось напрячься, чтобы расцепить слипшиеся губы.
– Когда наступила независимость, у верховной власти появилась потребность регулярно осматривать владения. Но поскольку новая власть хочет видеть блеск, а не нищету, она предпочитает осматривать только положительные отрезки. Поэтому оставшиеся силы благоустройства стягивались к этой оси.
Чувствовалось, что Второму совсем не хочется говорить, но он вынужден. Иначе будет ещё противнее.
– Неужели так часто наезжала?
– Раза три-четыре в год.
– Как-то многовато для небольшого города.
– Просто здесь один аэропорт на всю округу. Что, впрочем, не мешало верховной власти регулярно по приезду ночевать на партийной фазенде тут неподалёку.
– В твоём голосе слышится предубеждение. Он тебе чем-то насолил.
Второй резко остановился, будто налетев на стену. Сжал кулаки и с усилием сглотнув комок, он неприятным голосом сказал:
– Я не хочу об этом говорить.
Пятому сделалось немного стыдно – он явно угадал в больное место Второго. Такое уже не раз случалось – при нём можно было часами говорить на провокационные темы, и Второй даже ухом не вёл, но иногда взвивался на ровном месте, когда его и пальцем не трогали. Пятого этого вначале раздражало, потом стало несколько забавлять. Несинхронизированный ассоциативный ряд. Хорошее словосочетание, которое он когда-то вычитал в какой-то умной книжке.
Справа всё так же тянулся невнятный забор, прерываемый зданиями официального вида. Но из-за широких клумб и тротуара он как-то терялся и выглядел уже скорее логичным разделением между районами, чем средством ограничения пространства. Но смотреть в ту сторону всё равно почему-то было неприятно.
С другой стороны всё было несколько повеселее – там стояли жилые дома и из каждого то и дело торчал широкий вход, явно не предусмотренный начальной конструкцией. С широкой лестницей и общим изменением придомовой земли – решётчатые заборы, плитка, фонари…
Второй посмотрел в ту же сторону:
– Эпоха первоначального накопления капитала. Уж не знаю почему, но она всегда начинается с открытия точек общепита и ларьков с товарами. Эдакие первые сигналы капитализма. А поскольку их внедрение не предусмотрено окружающей обстановкой, её приходится адаптировать силой. Многие стопорятся ещё на этом этапе. Но некоторые пробиваются до торжественного или не очень открытия. Но тут возникает проблема – на одно заведение приходится от силы десяток посетителей. Времена-то смутные, у населения не очень с финансами и есть оно предпочитает дома. Но в бизнес-плане дельца такого не предусмотрено. Хотя бы потому, что о существовании такого документа он чаще всего даже не подозревает. Поэтому он разоряется. Рано или поздно, но неизбежно. На его обустроенное место приходит другой, открывает свою кафешку или магазинчик, после чего тоже разоряется. А если нет – его успешному примеру следуют, открывают неподалёку нескольких клонов и разоряются уже кучкой, потому как один покупатель двух торгашей не вынесет.
Пятый представил себе эту картину и улыбнулся. Второй продолжил:
– Мда. Конечно, со временем нарабатывается некий социально-инфраструктурный гумус, на котором растут уже многолетние экономические единицы, но шрамы от первых попыток колонизации ещё долго торчат из пейзажа. Особенно в малолюдных местах.
Пятого раздражала эта его черта – Второй иногда комментировал то, о чём его не спрашивали. И часто не отвечал на вопросы, даже заданные прямо.
Забор слева неожиданно отпрыгнул назад и даже потрудился выдавить из себя что-то вроде ворот. А перед ним разлеглось то, что заставило его так прогнуться – упавший бетонный комод явно общественного здания. И архитектурные излишества на фасаде только подчёркивали это впечатление.