– А можно ближе к сути? – Пятый ничего не имел против монолога Второго, но тот имел привычку увлекаться и уползать в сторону от начальной мысли.
– Можно. Потом потеря смысла начала проглядывать в других и других зданиях. Они могли быть обитаемыми или заброшенными, эксплуатируемыми или законсервированными – без разницы. Они перестали выполнять заложенную в них функцию. И даже попытки их приспособить только подчёркивали это ощущение. А ещё позднее, когда я утратил интерес к прогулкам, начали приходить видения. Разные части города, гротескно изменённые до неузнаваемости. Огромные куски наведённой памяти. Несвойственное мне поведение в несвойственных ситуациях.
– Тоже мне, удивил. Обычная механика сновидений.
– Так да не так. Я потом начал аккуратно наводить справки – людям редко снятся сложные сны. Потом я с удивлением узнал, что многие люди не видят снов вообще, или видят их чёрно-белыми.
– Какие впечатления, такие и сны. Ещё высыпаться надо. Ну чтобы сны вообще видеть.
– Я знаю. Мне и такое снилось – обычные такие. Иногда откровенные кошмары, одно время с чётким пророчеством на следующие сутки, с несколькими деталями. Угадал кусок жизненного паззла – будешь знать расклад дня. Были и без особого сюжета, такие, которые не запоминаются вообще. Эдакий обычный экшен. Продукт мыслительной деятельности. А те… они чётко отличались от всех. В них всегда фигурировала часть города. Изменённая, но узнаваемая. К ним всегда прилагалась разветвлённая наведённая память. Обычно в снах воспоминания почти не задействуются. А там они играли существенную роль в сюжете. И из этих видений каждый раз приходилось выдираться. Прилагая огромные усилия. Вплоть до принудительного открывания глаз руками или падения с высоты десятиэтажного дома – Второго ощутимо передёрнуло. – Тогда да, страх смерти давал выброс адреналина, который помогал проснуться. И очень мешал потом заснуть.
– Ты пробовал об этом кому-нибудь рассказывать?
– А смысл? Очень специфическая тематика, плюс из них пришлось бы вымаривать своё участие, по причине его недостойности. А это заметно любому опытному глазу.
– Какие мы стыдливые.
Второй резко остановился и воткнул Пятому в лицо колючий взгляд.
– А ты бы расстрелял на месте трёх беспризорников только потому, что на них донёс четвёртый? Ни за что, просто за мелкое хулиганство, да ещё и не подтверждённое?
Пятый завис. Второй перекривился и сплюнул в канаву.
– Вот и меня до сих пор крючит от несвойственности и лёгкости внедрения в меня этой несвойственности. Потом я вырос и переехал. А видения продолжали быть. Сначала часто, потом всё реже. Самое забавное, что те места, в которых я жил после, в таком формате почти не фигурировали. От силы раз-два. И без столь болезненного подтекста. Так, на уровне обобщений. Впрочем, они такой потери смысла тоже не испытывали.
– Может, ты объективно стал лучше? Вот они от тебя и отстали.
Второй ошарашено посмотрел на него, подумал и захохотал.
– Да нет, сомневаюсь. Я стал ширше, глубже, больше, тоньше. Но вот баланс добрых дел остался примерно таким же, каким и был надцать лет назад.
Повисла неловкая пауза. Пятый поднапрягся, чтобы поддержать разговор:
– Слушай, а чего ты вдруг стал трепаться? Обычно из тебя слово клещами тянуть надо.
Второй даже не потрудился повернуть голову в его сторону:
– Ты сильно удивишься, если я скажу, что тогда мне не так страшно?
На том разговор и оборвался. Через пару минут они дошли до поворота с тенистой кафешкой-обманкой. Второй сбавил ход, но останавливаться не собирался.
Пятый решил взять инициативу в свои руки. К тому же это помогало не смотреть на манящую холодным лимонадом забегаловку под огромным развесистым клёном.
– А может, сюда повернуть?
Второй обошёл его с другой стороны и вытянул руку, перекрыв обзор на нахальную кафешку. Стало немного полегче.
– У тебя зрение получше моего. Настройка-ка глаза. Видишь, за переулком начинается глухой забор?
Пятый прищурил глаза. Переулок угадывался по прерыванию цепи павильонов, но дальше начинался газон. Корявые хвойные деревья на вытоптанном до камня земле давали увидеть, что за ними что-то есть, но что – непонятно.
– Ну предположим.
– Поверь мне, он там есть. Он обхватывает несколько вспомогательных зданий, потом быстро загибается в другую сторону.
– Какая разница, куда он загибается?
– Совсем никакой. Важно, к чему вспомогают эти здания. А они вспомогают к Управлению.
– Может, правлению?
– Нет, горисполком дальше. Это Управление. Главное здание города и многих его окрестностей. Его величественность ощущалась даже тогда, когда оттуда вынесли большую часть ценностей. Хотя неместные его почему-то не замечали – оно как-то умудрялось теряться. Хотя трудно в двухэтажном городе не обратить внимания на двенадцатиэтажку, торчащую рядом со зданием с греческими колоннами.