Пятый поднял голову и прищурился в выцветшее от жары небо. На месте луны торчала разношенная туфля. Мужская, сорок второго размера. Пятый помотал головой – обувка осталась на месте. Тогда он опустил взгляд и решил не информировать об этом Второго.
Хотя бы чтобы не отвлекать.
– В общем, город из почтового ящика с порядковым номером, кажется, семнадцать постепенно эволюционировал в научно-производственный центр. И даже исчерпание руды для основного производства этому не могло сильно помешать – кроме него успело развиться и закрепиться ещё многое. Даже автозавод был. Качественная заготовка для светлого будущего. Но вместо него грянула перестройка, декоммунизация и демократизация. Последствия ты видишь сам невооружённым глазом. При открытии границ спецы сдёрнули на исторические родины. Границы позакрывались, товарно-производственные цепочки разорвались. Градообразующий комплекс затрещал по швам, а город наводнили окружающие местные жители. Они же помнили, что здесь хорошо жилось. Вот только им никто не сказал, что высокий уровень жизни нужно поддерживать. Не только большими деньгами, но и толковыми специалистами. Да и собственной дисциплиной, между прочим. И город стал постепенно приходить в упадок, всё больше погружаясь в сонную разруху.
У Пятого сильно чесалось ухо и шея. В голосе Второго опять зазвучала горечь:
– Город не вписался в реалии новой рыночной экономики. Не для этого строился. Хотя предпосылки были. Как и капиталы. И даже позже, когда стали известны имена виновников ненаступления светлого будущего – ну кому от этого было легче? Время-то для изменений ушло. Оборудование устарело морально и физически, технологии изменились, да и репутация с рудой выдохлись. Из всей производственной громады уцелел только Золотой Цех. Сам понимаешь, по какой причине. Его взаимодействие с новой властью и так было чисто номинальным. Может быть, он даже сейчас продолжает свою работу – во времена лихих потрясений люди всегда к золоту обращались. И потому вокруг него можно перемещаться сравнительно безопасно.
– Так давай пойдём через него. В чём проблема?
– Как обычно –в мелочах. Первая – вход в него могли сделать со стороны загородного шоссе, там ввозить-вывозить весьма удобно. И второе – а вдруг нет? Вдруг он тоже завернулся бантиком? Тогда мы сами делаем шаг вперёд тому, что уже долго всматривается в нас.
Длиннейший забор наконец-то прервался на большую арку. Когда-то в её проёме стояли пропускные турникеты, но от них в асфальте остались лишь бетонные холмики с металлическими кружками.
Второй прервался в своих запутанных объяснениях и перешёл к конкретике:
– Всё, стадион. Можно выдохнуть и немного расслабиться. Опасный участок пройден. Можешь даже выбрать, как мы дальше пойдём.
– А что, есть варианты?
– Можно дальше по улице. Но потом всё равно придётся где-то сворачивать. А можно пройти через стадион.
– И что за ним?
– Попадём в центральный городской парк культуры и отдыха.
– Тоже с пауками?
– Нет. Думаю, его не так сильно изменило здесь – поэтому и не так сильно изменяет там. Во всяком случае, в природной его части. Думаю, если не будем приближаться к аттракционам – всё пройдёт без эксцессов.
– А тут есть аттракционы?
– А как же. Раньше, конечно, было побольше, но колесо обозрения на моей памяти ещё работало. Правда, с пробуксовкой и диким скрежетом.
– Ну что ж, давай сходим посмотрим на твои… аттракционы.
За аркой внимание Пятого сразу привлекло маленькое здание, стоящее на самом краю заасфальтированного пустыря. Сам пустырь явно был предназначен для чего-то большего, чем одно здание и один спортивный снаряд. Но остальной смысл пустыря куда-то делся. Осталось только здание.
Оно было каким-то необоснованно помпезным. Слишком высокое для одноэтажного здания, с толстыми стенами и даже каким-то орнаментом. И с совершенно непонятным смыслом.
– А это что?
Второй хмыкнул:
– Вообще это публичный сортир. Был. Но ты туда не ходи. Не знаю как в других местах, а здесь от падения уровня культуры первыми пострадали общественные туалеты. Некоторые настолько, что их пришлось снести – это обходилось дешевле, чем пытаться поддерживать в них хотя бы видимость порядка. Всё равно в них такой острой эстетической потребности уже не было. Новые жители спокойно облегчались в любых удобных местах. Некоторые общественные места оказались настолько уделанными, что казалось, что народ разучился пользоваться унитазами. Кстати, позже это так и оказалось – здесь начали селиться из очень отдалённых и диких районов, где таких благ отродясь не было.