Отсмеявшись, Пятый махнул рукой:
– Открою тебе страшный секрет. Так вообще по жизни бывает. А деваться некуда и приходится терпеть.
– Да. И это самое хреновое. – Второй так же резко успокоился и вести себя некультурно раздумал.
Они перешли дорогу. Пятый зачем-то смотрел влево и вправо, хотя никаких машин здесь быть не могло.
– А тебе не кажется, что нас очень прозрачно предупреждают, что хода сюда нет? – Пятый кивнул на вбитый в асфальт железный прямоугольный барьер, покрашенный в белые и красные полосы.
Второй подошёл поближе и пощёлкал ногтём по барьеру.
– Ты смотри, его кто-то недавно красил. Надо же. Не боись, это для транспорта. Пешеходу путь здесь всегда был открыт. Но если ты сомневаешься – чуть левее дорожка есть. Можешь по ней пройти. – Второй обогнул барьер и зашёл на аллею.
Пятый посмотрел на дорожку, барьер, Второго, выдохнул и обошёл барьер с другой стороны – там тенёк был погуще.
Место четвертое. Роща необъективности
Это место больше напоминало лес. Немного облагороженный странный лес, в котором есть только деревья. Ни подлеска, ни травы, ни молодой поросли. Даже пней и тех не было – их заменяли выпирающие из-под земли корни.
Видимо, деревья были посажены давно и успели дорасти корнями до слоя, в котором всегда есть вода. Листвы на ветках было немного, но она была, порождая неполную, но постоянную тень. После часов солнцепёка это было приятно.
– Грустно здесь как-то.
Второй перепрыгнул канаву, подошёл к дереву и положил руку на кору. Постоял немного и прыгнул назад.
– А что ты хотел? В каждом хорошем парке есть две части – дикая и цивилизованная. Приватности и мороженого хочется всем. Время от времени. Но в моём детстве они поменялись местами – цивилизованную растаскивали на металлолом, а в дикой возник ещё один признак эпохи первоначального капитала – барахолка. И даже когда жизнь более-менее устаканилась, барахолка продолжала собираться. Такой вот центр культурной жизни утром по субботам. А сейчас и этот искажённый смысл больше не действует. И это место раздирает внутреннее противоречие. И ты это чувствуешь.
– Да что ты заладил всё – смысл, смысл? Ты же сам сказал, что это не более чем теория. Или ты что-то знаешь?
– Не сильно больше твоего. Я не могу даже сказать, является ли наше присутствие здесь чьей-то волей или просто так легли карты. Но я точно могу сказать, что нас слишком мало для того, чтобы безопасно находиться здесь. Слишком много накопленного смысла на одну человеческую особь. Было бы нас человек пять, а лучше – десять, тогда можно было бы о чём-то поговорить. Возможно, что таких приступов искажения реальности можно было бы избежать. Так, висело бы что-то в воздухе, да время от времени кого-нибудь бы накрывало. Вот, правда, ночью было бы не по-детски некомфортно. Но тут уж ничего не поделаешь. А если по совести, то для приведения этой местности в более-менее привычное состояние нужно людей под тысячу. И желательно селить их компактно, а вечером пересчитывать и покрепче запирать ворота. И лишь со временем расселять их шире и шире, когда вокруг них поднакопится привычного им смысла.
– Ну ты хватанул. Кто ж это делать будет?
– Вот это самое печальное – что некому и незачем. Сохранять это место ещё как один населённый пункт? Есть много других и без таких ментальных сложностей. Возродить его как город будущего? Время ушло, сменились приоритеты и хоть немного, но поменялись люди. Лучше уж делать его по новой, в новом месте и с новыми целями. Толковее выйдет. Поэтому не будем ломать над этим голову, и будем стараться отсюда выбираться. Вдвоём оно, конечно, непросто, но поодиночке – это нас убьёт. Сведёт с ума. Не со зла – просто по превышению предельно допустимой концентрации.
– Оно бы, конечно, хорошо. Вот только идти куда, Сусанин? Это ты местную географию хоть как-то представляешь, я-то вообще ни бум-бум.
Второй задумался.
– Да тут много вариантов. Парк достаточно большой, и по нему много куда можно выйти.
– Если тебе трудно выбрать, я могу подкинуть монетку.
– Дело не в монетке. Просто любое место мне так или иначе мне не нравится.
– Может, потому что тебе вообще здесь не нравится?
– А знаешь, ты прав. Мне здесь не нравится. Хотя бы потому, что я не собирался сюда возвращаться. Каждый поворот и каждый перекрёсток будит малоприятные воспоминания, которые я успешно прятал по углам много лет. Но я не об этом. Чем крупнее здание и важнее было его предназначение, тем оно для нас рискованней. А проблема в том, что при всём обилии выходов, парк со всех сторон окружён такими зданиями. Влево пойдёшь – в Управление упрёшься. Чуть назад возьмёшь – в больницу. Прямо пойдёшь – в Техникум. Вправо пойдёшь… в общем, там тоже есть чему помешать.