Одни тараканы.
Он сбился с шага, чуть не полетев кувырком. Резкий рывок вернул его на ноги.
Нёсся Второй совершенно неэкономичным ритмом, переходя иногда на прискок, когда ему казалось, что не хватало скорости. Из-за этого подстроиться под его ритм было невозможно и Пятый понял, что ещё минута – и он выдохнется.
Аллея становилась всё реже – они то и дело пробегали через солнечные пятна. По бокам опять надвигались задние стены каких-то учреждений – уж в таких-то тонкостях Пятый разбирался.
Если аллея не кончится тупиком, то тогда их вынесет в какой-то боковой проулок.
Аллея неожиданно закончилась и на них с размаху обрушилась жара. Прежде чем ненадолго потерять фокусировку, Пятый заметил неуместную здесь помойку, разложившуюся у более солидной стены.
Стены сжались так, что между ними осталась только дорога. Ну и ещё помойка.
– Бежим, бежим, бежим! – в голосе Второго сквозил животный страх на грани паники, а Пятый почувствовал, что он вот-вот уже всё.
Пятый мельком увидел бетонный забор с небрежно заделанной кроватной сеткой дырой, тут же перешедший в беседку с искусственным покрытием. Деревянная крыша давно облупилась, но чувствовалось, что даже в такую жару в ней неплохо посидеть. А после можно освежиться в бассейне, который есть буквально рядом. Он совсем мелкий, для детей, но…
Второй больно дёрнул его за руку, ускоряя движение. Пятый замотал головой, от чего чуть не запутался в собственных ногах. Слева проплывало какое-то культурное здание. Небольшое, но с чувством изрядного собственного достоинства. Ему и сейчас было что сказать, этому заслуженному зданию.
Здание неожиданно закончилось. На фронтоне в специальных нишах ещё проступали яркими буквами афиши, но Второй прошипел сквозь зубы:
– Вперёд давай!
Бежать в солнцепёк – последнее дело. Пятый почти физически чувствовал, как глаза стучат по неожиданно широким глазницам. Как давит сверху невидимая белая рука, сжигающая и ввинчивающая в пересохшую землю.
Хуже было, когда они остановились. Хватило их от силы метров на сто вихляющегося бега, но и это незначительное усилие вызвало сильный приступ головной боли и мерзкой одышки с колотящимся в горле сердцем.
Второй кое-как добрёл до ближайшего дома, обессилено привалился к стене и медленно сполз на землю. Дать прохладу стена не могла – солнце светило вдоль улицы, а все деревья были давным-давно вырублены.
Пятый кое-как уполз с проезжей части, но до Второго не добрался – свалился в кстати подвернувшуюся канаву. Лежать в цементном ложе было не ахти как удобно, но стыдить его всё равно было бы некому.
Этика и эстетика применимы только к обществу. И до тех пор, пока они не начинают мешать уже непосредственно выживанию.
Надвинутый сверху капюшон несколько облегчил солнечный удар. Отлежавшись и отплевавшись, Пятый вылез из канавы, утёр потное лицо (заныл обгоревший нос) и поинтересовался:
– Ну и ради чего был весь этот кипеш? Там что, был ров с акулами капитализма?
Второй, опираясь на стенку, принял вертикальное положение и махнул рукой – пойдём, мол. Пережив сильный приступ страха, сейчас он всячески старался загладить свою слабость – дёргал руками, прибавил пружинистости в походку. Даже голос зазвучал громче, то и дело срываясь в крик.
Пятый с удовольствием двинул бы ему пониже шляпы – за всё сразу. Вот только мешала природная незлобивость и острое нежелание накалять обстановку, уже и так хорошо забежавшую в истерическую фазу.
Второй между тем разглагольствовал. Правда, не забывая держаться правой стороны улицы, поближе к домам:
– Что такое город повышенной комфортности? Это не только отсутствие коммуналок, подворотен, пьянствующих и тунеядствующих личностей. Это ещё и доступность инфраструктуры. Чтобы два шага вперёд – школа, два шага назад – детский сад. Шаг влево – техникум, шаг вправо – кукольный театр, а прыжок в сторону упирает носом в летний кинотеатр. И чтобы всюду – без очередей. Согласись – правильное начинание. Чтобы на каждой улице – по культурному сооружению. Да не по одному, а штук по пять. Чтобы культура поддерживалась и возрастала. Поэтому – даёшь новый детский сад со всеми причиндалами! Невзирая на обстоятельства. – Второй заперхал.
Пятый спокойно ждал продолжения. Сплюнув густую слюну, Второй утёрся рукавом и продолжил.
– Но материализм материализмом, а ставить детский сад на бесхозное кладбище немецких военнопленных – это знаешь ли, чревато даже по социалистическим меркам. Даже если их предварительно перезахоронить. В общем, место оказалось дурное. По назначению сад так толком и не заработал. Потом он горел, потом с ним ещё какие-то неприятности случались… Нет, днём – детский сад как детский сад. Пустой только и что-то в воздухе витает… слабоощутимое. Полтергейсты иногда шалят. Особенно при скоплении людей. Но можно внимания на них не обращать. Главное – держись открытых мест и второго этажа, не заглубляясь внутрь корпуса. Обходи стороной технические службы и не суйся в подвал – и экскурсия пройдёт без эксцессов. И да – лучше отселись на квартал-два дальше. А то нездоровая что-то аура у этого места. Нет-нет да по окружающей территории зацепит. Поэтому антисоциальных личностей и сомнительного элемента вокруг всегда было больше, чем в среднем по городу. – Второй поёжился, отгоняя неприятные воспоминания.