– Проще можно?
– Даже нужно. Усилители смысла, как ни странно, усиливают смыслы. В обе стороны. Как заложенные в них смыслы, так и смыслы внешних пользователей.
– Погоди, дай сообразить – они что, вписывают нас в общую канву событий?
– И это тоже. Они изменяют наблюдаемую картину в соответствии с нашими слепками.
– Так у меня нет никаких слепков вот этого всего.
– Правильно, нет. Ты же здесь никогда не был. А я про этот дом предпочёл не вспоминать. Поэтому ты увидел то, что отозвалось из твоего околосознания на внешний запрос. Наверно, получилось интересно, иначе ты бы не обращал на это моего внимания.
– Ну я, это… того… оно такое…
– Не продолжай. С ходу это не выразишь – много слов истратишь, а впечатление так и не составишь. Сам пробовал неоднократно. Просто постарайся запомнить, потом как-нибудь подробно обсудим.
Пятый кивнул.
– Постараюсь. Но всё-таки про слепки. Потом же всё стало, как ты описывал. Почему?
– Ну да, ты же обратил моё внимание. Я поднапряг память, твой более слабый слепок был замещён твоим мнением о моих словах, ну и моей памятью об этой части пространства. И поскольку он был ближе к реальному положению дел, ты и увидел то, что увидел.
– Был ближе?
– А с чего ты решил, что моя память не шутит со мной шутки? Ещё как шутит. Но врать всегда нужно как можно ближе к правде.
– То есть правды вообще нет? – Пятому мысль не понравилась категорически.
– Ну почему? Где-то она точно есть. И мы её вполне наблюдаем. Но с определённой долей вероятности.
Пятый повернул голову, не желая продолжая обсуждение. Такие отвлечённые материи были не для него. Правда со степенью вероятности… придумают же люди. Но оставлять последнее слово не себе было бы неправильным.
– А насколько вот это вот – Пятый обвёл рукой – реалистично?
– А давай не будем проверять. Мне ведь и так хватает.
– Что, боишься, что к стенке поставят?
– Насколько я знаю, здесь к стенке не ставили. Это обязанность специализированного учреждения. А я про такие здесь не знаю.
– Ещё бы ты знал.
Второй пропустил колкость мимо ушей.
– Но в принципе, если постараться, можно найти место, где ещё сохранились смыслы времён основания города, когда он был почтовым ящиком, обмотанный колючей проволокой. И схлопотать пулю от часового на вышке. Или нарваться на спятившего вахтёра с табельным ТТ, который здесь варится куда дольше нашего. И даже если его после выстрела схватит инсульт, а патроны закончится, меня это нисколько не порадует. Потому как стрелять он будет на поражение.
– С чего такая уверенность?
– Был как-то знаком с этими специализированными тётеньками.
Пятый ещё не исчерпал свой запас колкостей:
– Слушай… а тебе не кажется, что ты слишком эгоцентричен?
– Ещё как кажется. Так появляется ощущение возможности собственного влияния на мир. То есть как раз того, чего нам сейчас не хватает.
Второй помолчал ещё немного.
– Да, немного о нашем эксперименте. Не расстраивайся – кое-что мы всё-таки выяснили. Например, то, что мы можем провоцировать искажения. А значит, гипотетически можем ими управлять. Знать бы ещё как. Пока что они для нас так и остаются гранатами без запалов.
– Это ты намекаешь, что мы как обезьяны с гранатой?
– Даже хуже. Обезьяна не предполагает, что эта невкусная штуковина ей сильно навредит. Мы же знаем, только не знаем, где у него инструкция и как её читать. Хотя психотропное оружие – это очень удобное оружие. Его воздействие почти невозможно доказать. Во всяком случае, жертвам – точно. Любой, кто жалуется на то, что кто-то проникает в его сны, копается в его мыслях и разговаривает в голове чужим голосом – прямой кандидат на выпрямляющее лечение. Механизм прямого сведения с ума можно доказать хотя бы гипотетически…
– Прямого сведения? Это как? Каждый день рассказывать человеку, что он псих?
– Не, это дуболомный. Прямой – это когда человека заставляют сомневаться в адекватности происходящего. По-другому застеленная постель, одежда чуть другого размера, а потом снова нормального, несуществующие новости, приблудившиеся и вновь исчезнувшие вещи, одинаковая еда с переменным вкусом. Раскачивание восприятия по синусоиде. А когда у человека взыграет паранойя, обеспечить эфемерные следы присутствия. Дальше – не ослаблять воздействия и ждать. Либо дозреет, либо с собой кончит. При правильном воздействии доказать это можно будет только через исполнителей. Ну или по очень стечению обстоятельств. Но у такого метода есть ряд недостатков.