Второй примерился сплюнуть, но удержался.
– Вот тогда-то у меня и стало осыпаться к нему уважение. И осыпалось до тех пор, пока не осталось желание держаться от высшей власти подальше и не иметь с ней общих дел вообще.
– По-моему, ты преувеличиваешь. Маленькие люди – маленькие глупости. Большие люди – большие глупости. А уж правители – так они вообще.
Второй потемнел от сдерживаемой застарелой злобы.
– Знаешь, я, может, ошибаюсь, но правители ведут себя немного не так. Правитель не пытается захапать любое мало-мальски эффективное предприятие себе в собственность. Правитель не заставляет сгонять к себе на мероприятия людей и заставлять их жариться на солнышке, чтобы они могли полюбоваться его лапкой из окошка бронированного лимузина. Потому что он боится покушений и прикрывается народными массами от покусителей. И он точно не стремится поиметь со всего свою долю в ущерб благосостоянию подданных.
– Любая доля в ущерб благосостоянию.
– Не путай разумные поборы с жадностью. Это психология дорвавшегося до власти кухонника – захапать побольше и в случае чего смыться подальше. Так, ладно, давай не будем дискутировать на эту тему, а то я опять взведусь на ровном месте. Всё равно это дела минувших дней. К тому же, как видишь, местная идея была более устойчивой – потому и сейчас продралась даже сквозь ветер.
Пятый же задумчиво рассматривал оба образа.
– Знаешь, я тоже не вижу в этом необходимости. Зря он так. Вполне можно было обойтись без такой экзекуции.
Второй сунул руки в карманы и ссутулился.
– Спасибо, мне полечало. Нет, правда полегчало. Ладно, давай-ка прикинем, что делать дальше.
Пятый несколько растерялся. Он вообще не видел, что здесь можно прикидывать.
Второй вдруг резко повернулся к Пятому боком и наклонил голову, открывая челюсть.
– Если хочешь мне врезать, то сейчас самое время.
– В тебе наконец-то взял верх мазохист?
– Я сглупил тогда. Надо было у школы рискнуть и взять вправо. Два неполных квартала и мы бы вышли куда нужно.
Пятый подумал. Предложение было очень заманчивым. Даже слишком. Поэтому он удержался.
– Ты же сам говорил, что нас прихватило изнанкой культуры. У нас не получилось бы свернуть с этого вектора.
– Какие умные слова ты иногда знаешь, просто удивительно. Всё равно слабое утешение.
– Почему?
– Потому что нам так и так придётся эти два квартала пройти. Потому что ты как хочешь, а я по этой неустроенности идти не рискну. И раньше не любил здесь ходить, а сейчас и подавно.
– Слушай, тут вариантов так и так нет – нам дальше прямо по улице. Всё, не ёрзай, а то и вправду ветер стихнет – кукуй потом.
Второй пожал плечами, ещё раз взглянул на изуродованную улицу, вздохнул и пошёл в предложенном направлении. Пятый сказал ему вслед:
– Слушай, а тебе не кажется, что твои обиды иррациональны? И отсюда растут ноги у всех твоих проблем?
Второй аж споткнулся от удивления, но оборачиваться не стал:
– Слушай, обиды всегда иррациональны. Просто некоторые стоит забыть и перешагнуть, а какие-то помнить и лелеять, чтобы вновь их не повторять.
Пятый подумал и не стал поддерживать дискуссию. С утра у него как-то с отвлечёнными материями было не очень.
Они проходили мимо здания, которое принудительного облагораживания избежало. Как и окружающая его территория, поэтому выглядела почти прилично – как настоящая прибульварная территория. И Пятый вдруг почувствовал некоторое нарушение.
Он посмотрел вправо. По боковому витринному стеклу змеились роскошные трещины.
И тут что-то одно должно быть. Или трещины во всё стекло, или боковая витрина. Да и кто делает стеклянную стену при каменном входе?
Второй даже не соизволил повернуть голову – просто начал говорить громче:
– Пусть тебя это не напрягает. Это, так сказать, последствия революции. В этом здании помещались почта и сберкасса. А посылок и переводов не оказалось. И это их сильно обидело.
– Так чего не заменили? Сколько лет назад революция-то была.
– Не революция, гражданская. А во-вторых – на какие шиши? Витринное стекло таких размеров стоит освежающе много. Даже не в эпоху дефицита. Хотя бы из-за сложности доставки и монтажа. Возможно, если бы это было помещение сберкассы, там бы изыскали деньги на замену. Но это помещение почты, а его значение с развитием коммуникаций своё значение утрачивало с каждым годом. Тем более стекло же не сыпется, верно? Просто несколько пулевых отверстий и пара трещин. Дырки скотчем заклеить и жить себе дальше.